Эптон Синклер - Между двух миров

— Не легко тебе будет найти женщину, которая угодила бы на вкус Бьюти, — сказал Робби улыбаясь. — А все-таки непременно советуйся с ней, ведь это по ее ведомству.

На этом разговор прервался. Ланни проводил отца на пароход, дал письма для многочисленных Бэддов, крепко обнял его. Долго стоял он на набережной, следя за тем, как пароход на буксире выводят из гавани. Он махал рукой удалявшейся фигуре и думал: что за чудесный мир, что за благословенная пора, когда можно видеть, как твой отец отъезжает на палубе комфортабельного плавучего отеля, и знать, что ни в Средиземном море, ни в открытом океане нет подводных лодок, которые ждут случая послать его на дно!

Большая белая яхта тихо вошла в гавань. Флаг показывал, что владелец на борту, а спустя некоторое время стал показывать, что владельца там уже нет. Звали владельца Иеремия Уэгстаф, и был он филадельфийский банкир. Богатство досталось ему по наследству, уже три поколения владели им, а в Америке этого срока достаточно, чтобы гордыня человеческая воздвиглась, подобно башне. Башней мистера Уэгстафа была его жена. Она командовала всеми, как фельдфебель на плацу, и на человеческий род взирала сквозь лорнетку.

Они только что закончили «прогулку» по Средиземному морю, вместе с ними путешествовала племянница, мисс Нелли Уэгстаф. Она была на год старше Ланни — обстоятельство, не очень приятное, но оно искупалось тем, что Нелли Уэгстаф была сирота и обладала собственным большим капиталом. У нее были бледно-голубые глаза и красивая белая кожа, спокойная манера держаться и кроткий характер — черта, которую должен был оценить общительный и доверчивый юноша. Она не кичилась своими деньгами, как ее тетка. Эмили Чэттерсворт позвонила в Бьенвеню и сообщила Бьюти, что ее старые друзья будут в «Семи дубах» к завтраку; пусть Ланни приедет один, так как романы пышнее расцветают в отсутствии матерей. Ланни догадался, в чем дело — это случалось уже не впервые.

Мистер Уэгстаф был низенький круглый джентльмен, в белом спортивном костюме, с белыми усами на огненно-красном лице. Ланни знал по собственному опыту, что на яхтах люди хорошо обедают и что африканское солнце в апреле греет жарко. Он знал также, что значит подвергнуться осмотру сквозь золотую лорнетку, но не очень трусил. Ему было известно, что в присутствии молодой лэди, у которой есть несколько миллионов долларов, вложенных в ценные бумаги, полагается быть живым и остроумным и блистать красноречием. Единственное, что его беспокоило, — это мистер Уэгстаф. У мистера Уэгстафа был богатый запас анекдотов, пожалуй и неплохих, но он припоминал их по всякому поводу, и для других разговоров за столом не оставалось места.

Случилось так, что на этот день к завтраку давно уже была приглашена еще одна гостья — мадам де Брюин. Хозяйка называла ее Мари. Это была француженка, стройная, с каштановыми волосами и карими глазами; у нее было тонкое бледное лицо, и, увидев ее, Ланни подумал, что никогда еще не встречал у женщины такого выражения скорби — это была какая-то давнишняя неисцелимая скорбь. Она слабо улыбалась анекдотам мистера Уэгстафа, независимо от того, понимала она их или нет. Говорила она мало, да и не было возможности говорить, за исключением тех мгновений, когда у мистера Уэгстафа рот был набит спаржей или майонезом. Ее посадили против Ланни, и взоры их время от времени встречались. В ее взгляде он читал сочувствие, как будто она знала, что он прожил большую часть жизни во Франции и, вероятно, думает: «И чудаки же эти американцы!»

Предполагалось, что после обеда Ланни пригласит богатую наследницу прогуляться по саду и полюбоваться видами. Так он и сделал. Гуляя они разговорились. Девушка, оказалось, была в тех местах, где побывал и Ланни на «Синей птице»; Ланни рассказал о своем путешествии и убедился, что она умеет слушать. Поговорили и о войне; ее брат был на санитарной службе во французской армии.

Это была довольно привлекательная девушка, и Ланни подумал, что не трудно было бы поднажать, постараться произвести впечатление и, быть может, завоевать ее; тогда он будет обеспечен на всю жизнь, и ему не придется работать. Но это не особенно его прельщало, да и девушка имела право на более счастливый жребий, хотя он вряд ли ей достанется. Много ли есть мужчин, которые, видя такую кучу деньжищ — несколько миллионов долларов! — не решат, что стоит заодно прихватить и девушку. Право, это слишком большой соблазн для человеческой природы.