Андре Моруа - Превращения любви

Ее самоуничижение. «Я знаю отлично, чего бы ты от меня хотел. Чтоб я была очень серьезной, очень целомудренной… очень благородной и степенной французской буржуазной дамой… и в то же время пылкой и страстной, но для тебя одного… Придется тебе отказаться от этого, Дикки, я никогда не буду такой».

Ее скромное самодовольство. «А все-таки у меня много маленьких достоинств… Я читала больше, чем другие женщины… Я знаю на память много изящных стихов. Я умею подбирать красивые букеты цветов… Я хорошо одеваюсь… и я люблю вас, да, сударь, может быть вы этому не верите, но я очень люблю вас».

25 октября. — Должна же существовать совершенная любовь. Такая любовь, когда человек проникается всеми чувствами и настроениями любимой женщины в тот самый миг, как она переживает их. Бывали дни, когда я был почти благодарен Франсуа за то, что он приближался к тому идеальному существу, которое было создано для Одиль. Но тогда я еще мало знал его. Потом ревность взяла верх, и Франсуа оказался слишком далек от совершенства.

28 октября. — Любить в других чуточку самого себя, то твое, что живет в них…

29 октября. — Случалось, что ты уставала от меня; я любил в тебе и эту усталость».

Несколько ниже я нахожу следующую краткую запись: «Я потерял больше, чем имел».

Она как нельзя лучше выражает то, что происходило во мне. Одиль присутствующая, как я ни любил ее, обладала недостатками, которые отдаляли меня от нее. Одиль отсутствующая снова становилась божеством. Я мысленно украшал ее добродетелями, которых в действительности она была лишена, и, в конце концов, сотворил ее по образу и подобию моей вечной мечты об «Одиль». Теперь я мог снова стать ее рыцарем. Что в эпоху, предшествовавшую нашему браку, сделало недостаточное знакомство и преображение чувственного влечения, то теперь вызывали забвение и разлука, и я любил неверную и далекую Одиль, как, увы, никогда не умел любить Одиль близкую, живую и нежную.

В конце года я узнал, что Одиль вышла замуж за Франсуа. Это был мучительный миг, но уверенность в том, что отныне зло непоправимо, помогла мне найти в себе новые силы и вернуться к жизни.

С тех пор как умер мой отец, я внес большие перемены в порядок управления нашими бумажными фабриками. Я посвящал им теперь меньше времени и был более свободен. Это дало мне возможность вернуться к друзьям моей молодости, которых отдалил от меня брак с Одиль. Первое место среди них занимал Андре Гальф, состоявший теперь на службе при государственном совете. Изредка я встречался также и с Бертраном, который в качестве кавалерийского лейтенанта состоял в Сен-Жерменском гарнизоне и по воскресеньям приезжал в Париж. Я попытался вернуться к чтению, к занятиям, которые забросил вот уже несколько лет. Я стал слушать лекции в Сорбонне и в Коллеж-де-Франс [17] Коллеж-де-Франс — одно из старейших научно-исследовательских и учебных учреждений Франции, основан в 1530 г. Обучение строит на основе результатов своих научных исследований. Принимает только лиц с высшим образованием. В нем не сдаются экзамены и не присуждаются ученые степени. . И тут я сделал неожиданное открытие: я понял, как сильно я изменился. Я с удивлением замечал, до какой степени проблемы, некогда заполнявшие мою жизнь, теперь стали мне безразличны. Я дошел до того, что нерешительно задавал себе вопрос: что же я такое, материалист или идеалист? Вся метафизика стала мне казаться детской игрой.

Еще чаще, чем со своими приятелями, я встречался с некоторыми молодыми женщинами. Я уже говорил вам об этом. Из конторы я уходил около пяти часов. Теперь я несравненно больше, чем раньше, бывал в свете и с некоторой грустью сознавался себе, что гонюсь за теми же развлечениями и суетными удовольствиями, к которым так безуспешно старалась меня приохотить Одиль. Возможно, что меня влекло к ним именно воспоминание о ней.

Многие женщины, с которыми я познакомился на авеню Марсо, зная, что я одинок и свободен, приглашали меня к себе. По субботам я бывал у Елены Тианж. Это был ее приемный день. Морис де Тианж, депутат, приводил туда членов своей группы. Рядом с политиками здесь можно было встретить писателей — друзей Елены, и видных дельцов, так как Елена была дочерью заводчика, г-на Паскаля Буше, который также приезжал иногда из Нормандии на субботний вечер вместе со своей младшей дочерью Франсуазой.

Среди постоянных посетителей этого салона царила большая интимность. Я любил забраться в укромный уголок с какой-нибудь молодой женщиной и подвергать вместе с ней научному анализу тончайшие оттенки чувств. Моя рана еще причиняла мне боль, но случалось, что в течение нескольких дней я совершенно не вспоминал ни об Одиль, ни о Франсуа. Иногда я слыхал разговоры о них. Так как Одиль стала теперь г-жой де Крозан, некоторые, не имевшие понятия о том, что она была моей женой, и встречавшиеся с ней в Тулоне, где она славилась как первая красавица города, рассказывали о ней разные истории. В таких случаях Елена де Тианж старалась заставить их замолчать или увлекала меня в другую комнату. Но меня тянуло обратно. В общем, у всех было впечатление, что их семейная жизнь не ладилась. Ивонна Прево, которая часто проводила по нескольку дней в Тулоне и которую я попросил рассказать мне с полной откровенностью все, что она знала, сказала мне: