Мигель де Сервантес - Прекрасная испанка (худ. Спирин Г.)

Три дня таинственная богомолка провела в верхних покоях, не допуская к себе никого из прислуживающих в гостинице. А на четвёртый день дуэнья от имени сеньоры призвала хозяина и хозяйку. Не медля, они отправились узнать, что угодно богатой постоялице. Они застали её в слезах. Сеньора богомолка потребовала от хозяина и его жены клятвы, что тайна, которую они сейчас узнают, будет сокрыта ото всех до поры до времени. Те тут же искренно и с готовностью поклялись.

И знатная богомолка открылась им. Так случилось, что она должна была скрываться от злых преследователей. Самым надёжным убежищем казался монастырь. Но как раз теперь настало ей время родить, а новорожденного младенца невозможно брать в опасную и долгую дорогу. Потому и просит она хозяев о помощи. Необходимо как можно скорее отыскать место, куда отнести ребёнка, и найти для новорожденного кормилицу. Всё это надо делать в тайне даже от слуг сеньоры, которые ничего толком не знают.

В уплату за неожиданные труды знатная богомолка достала из-под подушки и вручила хозяевам зелёный шёлковый кошелёк, наполненный до отказа золотыми монетами. Этого вполне хватало и на кормилицу, и на всё обзаведение для будущего младенца. Хозяева с благодарностью приняли деньги и обещали выполнить все пожелания сеньоры.

А еще через шесть дней родилась у таинственной богомолки девочка редкой красоты. При крещении дано ей было имя Констанца. Хозяева отправили девочку на время в деревню к родным, объявив её своею племянницей. Дама быстро оправилась. И вскоре снова призвала к себе хозяев гостиницы, чтобы посвятить их еще в одну тайну.

Сняв с шеи массивную золотую цепь, дама показала, что в ней не достаёт шести звеньев. Тому, сказала она, кто появится здесь и предъявит кусок этой золотой цепи, следует верить и вручить еще и пергаментный свиток. Молодая богомолка указала на лежащий у кровати на столике свёрнутый в тонкую трубочку и перевязанный розовой лентой лист пергамента. Развернув его, хозяева с удивлением увидели, что лист оканчивается зубцами наподобие перевёрнутою заборчика. Каждый зубец был украшен написанной киноварью буковкой. Ни в какие слова эти буквы не складывались, и прочесть пергамент было невозможно. Дама с улыбкой пояснила, что это лишь половинка послания. Другую его часть, которая, сложившись с первой, даст нужные слова, принесёт тот же господин, который предъявит часть золотой цепи.

Хозяева долго рассматривали непонятный ряд букв и могли лишь прочесть вот что: Д…Н…Д…Г…Д…К…Р…Р…С. Пожав плечами, они покорно приняли свиток и припрятали его подальше до лучших времен.

Сеньора же, уезжая, пообещала через год наведаться. Но так больше и не появилась. Девочка выросла и превратилась в прекрасную юную девушку. Она прилежна и богобоязненна, умеет читать и писать, и во всём Толедо нет лучше неё кружевницы.

Хозяин, боясь открыть доверенную ему тайну, держал Констанцу вдали от посторонних глаз, выдавая её за обычную служанку. На самом деле она лишь следила за чистотой и сохранностью столового серебра и никаких притеснений или обид от своих хозяев, а по сути приёмных родителей, не видала. Но, как ни старались хозяева гостиницы, слух о прекрасной служанке разлетелся по городу, и каждую ночь толпы знатных молодых людей распевали романсеро под окнами гостиницы, не давая спать постояльцам.

Закончил свой рассказ хозяин и отхлебнул из бутыли терпкого домашнего вина, чтобы промочить иссушенное долгим разговором горло. Гости долго молчали. Антонио и его друг Диего Астуриец, стоя за дверью, боялись шелохнуться. Один из них приник к замочной скважине, а другой заглядывал в крохотную щелочку чуть приотворенной дверной створки.

Они видели, как задумался отец Антонио дон Хуан де Авенданьо. С удивлением смотрели, как вскочил со стула и тяжело заходил по комнате взволнованный отец Астурийца дон Диего де Карриасо. Хозяин гостиницы, довольный своим рассказом и произведённым на гостей впечатлением, ничего не замечал и самодовольно потягивал терпкое домашнее вино. И тут старый кабальеро сеньор Авенданьо смерил гневным взглядом хозяина и воскликнул:

— Как же ты посмел нарушить клятву и разболтать тайну достойной сеньоры?