Дэвид Лоуренс - Дочь леди Чаттерли

Девушка сняла пальто и протянула ладони к огню. На улице стоял промозглый холод, и она была рада теплу и уюту комнаты. Один из больных, читавший в кресле газету, поднялся, поздоровался с Клэр и вышел в коридор.

Колин рассмеялся. Клэр была поражена, что этот человек после долгих страданий не потерял способности смеяться.

— Мне кажется, он думает, что ты моя подружка, поэтому и решил проявить тактичность.

— Чудак. — Она улыбнулась. — Что слышно от Ивлин?

— О ней-то я и хочу с тобой поговорить, — тихо сказал Колин и вместе со стулом подвинулся поближе к Клэр. Он предложил ей сигарету и, свернув бумажку, потянулся к камину за огоньком

Его очки упали на переносицу, и Клэр увидела воспаленные глаза Колина. Они глянули на нее точно из другого мира Это были живые глаза на застывшем, как маска, лице. Бедный, бедный Колин!.. Он поправил очки и спросил не без юмора:

— Я очень красив, да?

— Ты же знаешь, я не обращаю на это внимание. Пойми, для меня не имеет значения твой внешний вид. Для меня ты всегда останешься Колином.

— Если бы и Ивлин так думала…

В его голосе было столько отчаяния.

У Клэр сжалось сердце.

— В чем дело, Колин?

— Дело в том, что ее хотят отправить на Мальту. Разумеется, она может остаться в Англии под предлогом, что ей нужно ухаживать за больным мужем. Сэр Артур сказал мне, что я по крайней мере еще целый год буду болтаться между операционными столами. Ивлин собирается обратиться к начальству с просьбой, чтобы ее никуда не посылали, но я считаю, ей нужно уехать. И чем дальше, тем лучше. А как считаешь ты, Клэр?

Клэр подалась к камину — ей все никак не удавалось отогреть руки.

— Не знаю. Что-то мне не верится, чтобы она захотела уехать от тебя.

— Она не хочет. Ивлин нежна и заботлива, но я все равно считаю, что нам следует на какое-то время расстаться. А там, глядишь, я обрету более презентабельный вид.

И снова у Клэр сжалось сердце. Ужасно, ужасно слышать это. Да, ей очень жаль несчастную малышку Ивлин, — жаль за то, что она так и не смогла себя преодолеть. И тем не менее она на нее сердита — могла бы хотя бы скрывать от Колина свое отвращение.

Словно прочитав мысли девушки, Колин поспешил заверить ее, что Ивлин ни в чем не виновата. Это решение он принял сам, обдумав как следует сложившуюся ситуацию.

— Понимаешь, раньше я пытался убедить себя, что мое уродство никак не сказалось на отношении Ивлин ко мне. Что она все так же пылко меня любит. Сейчас я в этом не уверен.

— Ты не прав, Колин. Ты…

— Подожди, подожди. Я не нуждаюсь в утешении, — раздраженно перебил он ее. — Возможно, виновата моя сверхчувствительность. Дело в том, что в последнее время отношение Ивлин к мне претерпело серьезные изменения.

— То есть?

— Поначалу бедняжка все время горько рыдала на моем плече и твердила, что любит меня и, несмотря ни на что, будет любить всегда. В последнее время она успокоилась и — я это точно почувствовал — отдалилась от меня. Прошлый раз мне стало ясно, что мы стали абсолютно чужими. Словно не существовало между нами никакой любви. Ивлин в тот последний раз была нежна, заботлива, предупредительна. Расспрашивала, как я себя чувствую, выразила надежду, что скоро мои страдания закончатся, но… Понимаешь, она даже не пыталась продемонстрировать свою любовь. Черт побери, а я все еще так в нее влюблен. — Колин грустно усмехнулся. — Но вот я сделал какое-то движение, а ей показалось, будто я хочу ее поцеловать. Она напряглась, побледнела. А ее глаза… Клэр, это были глаза до смерти перепуганного ребенка. Она вдруг отпрянула от меня и стала что-то говорить, говорить… Только бы отвлечь мое внимание. Я вовсе ее не осуждаю. Понимаю, одна мысль о том, что ее может поцеловать такое чудовище, была для бедняжки невыносима.

— Это неправда, Колин! Тебе это показалось! — воскликнула Клэр.

Этого не может, не может быть, думала она. Зачем, зачем он сказал об этом мне?..

— Не думаю, чтобы мне это только показалось.

— Ты выглядишь гораздо лучше. После операции на веки ты станешь настоящим красавцем. Сэр Артур сказал об этом мисс Элертон, а она мне. Они сделают из тебя нового человека.

— Возможно, так оно и будет. Но шрамы останутся навсегда. А пока я такой… — Он коснулся своего лица. — Пока я такой, пускай она уезжает, раз ей недостает воображения увидеть за всем этим мою душу.

Клэр собралась было возразить, но передумала. Она страдала. Она очень страдала за Колина.

— Я очень обеспокоен тем, как реагирует на мое ранение Ивлин, — сказал он, как бы обращаясь к самому себе.