Оноре Бальзак - Блеск и нищета куртизанок

– И то правда! – сказал Чистюлька с недоверчивым видом. Все равно, угости меня твоим бульоном; если он меня не насытит, я сделаю себе ножную ванну…

– Ты в граблюхах у Аиста , у тебя пять квалифицированных краж, три убийства… Последнее – убийство двух богатых буржуа. Судьи не любят, чтобы убивали буржуа… Тебя свяжут для лузки , и нет тебе никакой надежды!

– Все это я уже от них слышал, – отвечал жалобно Чистюлька.

– Ты знаешь мою тетку Жакелину, ведь она настоящая мать нашей братии!.. Так вот, я только что с ней побеседовал на глазах у всей канцелярии, и она сказал мне, что Аист хочет от тебя отделаться, так он тебя боится.

– Но, – сказал Чистюлька, и наивность его вопроса свидетельствовала о том, как сильно развито у воров чувство естественного права воровать, – теперь я богат, чего ж им бояться?

– Нам недосуг разводить философию, – сказал Жак Коллен, – Лучше поговорим о тебе.

– Что ты хочешь со мной сделать? – спросил Чистюлька, перебивая своего даба .

– Увидишь! И дохлый пес может на что-то пригодиться.

– Для других! – сказал Чистюлька.

– Я ввожу тебя в свою игру! – возразил Жак Коллен.

– Это уже кое-что! – сказал убийца. – Ну, а дальше?

– Я не спрашиваю, где твои деньги, я хочу знать, что ты думаешь с ними делать…

Чистюлька следил за непроницаемым взглядом своего даба ; тот холодно продолжал:

– Есть у тебя какая-нибудь маруха , которую ты любишь, ребенок или дружок , нуждающийся в помощи? Я буду на воле через час, я могу помочь, если ты кому-нибудь хочешь добра.

Чистюлька колебался, им владела нерешительность. Тогда Жак Коллен выдвинул последний довод.

– Твоя доля в нашей кассе тридцать тысяч франков; оставляешь ты ее товарищам или отдаешь кому другому? Твоя доля в сохранности, могу ее передать нынче же вечером тому, кому ты захочешь ее отказать.

Лицо убийцы выдало его удовлетворение.

«Он в моих руках!» – сказал про себя Жак Коллен.

– Но не зевай, решай скорее!.. – шепнул он на ухо Чистюльке. – Старина, у нас нет и десяти минут… Генеральный прокурор вызовет меня, и у нас с ним будет деловой разговор. Он у меня в руках, этот человек. Я могу свернуть шею Аисту ! Уверен, что я спасу Мадлену.

– Если ты спасешь Мадлену, добрый мой даб , то ты можешь и меня…

– Полно распускать нюни, – отрывисто сказал Жак Коллен. – Делай завещание.

– Ну, так и быть! Я хотел бы деньги отдать Гоноре, – отвечал Чистюлька жалобным голосом.

– Вот оно что!.. Ты живешь с вдовой Моисея, того самого еврея, что хороводился с южными Тряпичниками ? – спросил Жак Коллен.

Подобно великим полководцам, Обмани-Смерть превосходно знал личный состав всех шаек.

– С той самой! – сказал Чистюлька, чрезвычайно польщенный.

– Красивая женщина! – сказал Жак Коллен, умевший отлично управлять этими страшными человекоподобными машинами. – Маруха ладная! У нее большие знакомства и отменная честность! Настоящая шильница . А-а! Ты все таки спутался с Гонорой! Разве не стыдно было тебе угробить себя с какой-то марухой ? Малява! Зачем не завел честную торговлишку, мог бы перебиваться!.. А она работает?

– Она устроилась, у нее заведение на улице Сент-Барб…

– Стало быть, ты делаешь ее твоей наследницей? Вот до чего доводят нас эти негодницы, когда мы, по глупости, любим их…

– Да, но не давай ей ни каньки (ни гроша), покуда я не сковырнусь!

– Твоя воля священна, – сказал Жак Коллен серьезным тоном. – А дружкам ни гроша?

– Ни гроша! Они меня продали, – отвечал Чистюлька злобно.

– Кто тебя выдал? Хочешь, я отомщу за тебя? – с живостью сказал Жак Коллен, пытаясь вызвать в нем чувство, способное еще взволновать такие сердца в подобные минуты. – Кто знает, старый мой друг, не удастся ли мне ценою этой мести помирить тебя с Аистом ?

Тут убийца, ошалевший от счастья, бессмысленно уставился на своего даба .

– Но, – сказал даб в ответ на это красноречивое выражение, которое приняла физиономия каторжника, – я теперь ломаю комедию только ради Теодора. Ежели водевиль увенчается успехом, старина, то для одного из моих дружков , а ты из их числа, я способен на многое…

– Если ты только расстроишь сегодняшнюю церемонию с бедняжкой Теодором, я сделаю все, что ты захочешь.

– Да она уже расстроена. Уверен, что выужу его сорбонну из когтей Аиста . Видишь ли, Чистюлька, коли ты не хочешь сгореть , надо протянуть друг дружке руку… Один ни черта не сделаешь…