Эрих Ремарк: История любви Аннеты

Как-то к Тидеману приехал в гости его фронтовой товарищ. У него сохранилось несколько фотографий той поры, и в последний вечер он показал их жене. Среди них был групповой снимок взвода Тидемана. На снимке были изображены обнаженные по пояс солдаты, Они сидели на корточках перед блиндажом и, ухмыляясь, искали в своих рубашках вшей. Тидеман сидел вторым справа, он поднял руку с крепко сжатыми указательным и большим пальцами и улыбался.

Жена внимательно просматривала фотографии, одну за другой, и тут появился Тидеман. Тяжелым шагом он прошел к печке и уселся на стул. Жена взяла групповой снимок и довольно долго держала его в руке. Блуждающим взглядом она смотрела то на выцветшее моментальное фото, то на апатичную фигуру мужа у печки.

— Так, значит, это было здесь? — спросила она.

Друг кивнул.

Женщина с минуту молчала. В тишине слышалось только тяжелое дыхание Тидемана. В окно влетела моль и стала порхать вокруг лампы. Дрожащая тень ее крылышек затрепетала на столе, на фотографиях, оживляя их иллюзией движения и жизни.

— Все это осталось в таком же виде? — спросила она, показывая на снимки окопов и разрушенных деревень.

— Да, наверняка, — сказал товарищ Тидемана.

Быстрым движением она протянула ему карандаш и ладонью разгладила кулек из-под сахара, лежавший рядом на подоконнике.

— Напишите название этого места. И как до него добраться.

Друг удивленно посмотрел на нее.

— Хотите поехать туда?

— Да, — ответила она.

Жена Тидемана разглядывала фотографию, на которой он, еще здоровый и улыбающийся, сидел перед укрытием. Потом спокойно подняла глаза.

— Мы все охотно съездили бы туда, — раздумчиво сказал друг, медленно выводя буквы. — Вам придется ехать через Мец.

Подготовка к отъезду заняла немало времени. Люди не понимали, почему это ей вдруг захотелось ехать, пытались отговорить ее. Но она не слушала их доводы. Полная решимости, не суетясь, собрала и уложила все необходимое для поездки. На все расспросы отвечала односложно: «Так надо».

Путешествие оказалось трудным. От езды у Тидемана разболелась голова, а жене не к кому было обратиться за помощью. Вдобавок она не понимала языка. Она просто стояла и смотрела людям в глаза, и в конце концов они догадывались, что ей нужно.

К концу третьего дня они прибыли туда, где когда-то располагалась рота Тидемана, в неприметную, унылую деревню с длинными рядами серых домов. Здесь не было развалин, которые она видела на фотографиях. Всю деревню отстроили заново.

К Сельской гостинице подъехало несколько карет с туристами. Переводчик подошел к жене Тидемана и заговорил с нею. Она спросила, знает ли он что-либо об отрезке фронта, где засыпало Тидемана. Он пожал плечами — теперь везде поля, с некоторых пор их стали снова возделывать.

— Везде? — переспросила женщина.

— О нет, не везде!

Переводчик начал что-то понимать и пояснил, что невдалеке, примерно на расстоянии одного километра, есть участок с окопами и воронками от снарядов. Там все почти в точности сохранилось в прежнем виде. Не проводить ли ему ее туда? Она кивнула, быстро отнесла свои вещи в гостиницу, и они двинулись в путь.

Стоял великолепный ясный день, и крохотные синие бабочки летали во все стороны между могилами и проволочными заграждениями. Края воронок окаймляли маки и ромашки. Луга, там и сям все еще вдававшиеся в этот пейзаж, скоро остались позади, деревня исчезла, и, когда они перевалили через гребень холма, вокруг них вдруг сразу воцарилось мертвенное безмолвие полей сражений, нарушаемое лишь несколькими группами мужчин, возившихся между могилами. Это сборщики металла, пояснил гид, ищут железо, медь и сталь.

— Здесь ищут? — спросила женщина.

Гид кивнул.

— Почва полна боеприпасов, — сказал он. — Поэтому вся территория сдана в аренду фирме, использующей эти металлы в промышленности. Трупы, обнаруживаемые попутно, тоже собирают и хоронят на различных кладбищах поблизости.

Он указал рукой направо, где стояли блестевшие на солнце длинные ряды белых крестов.

Жена Тидемана пробыла с ним здесь до вечера. Они прошли вдвоем через множество окопов и кратеров, подолгу стояли перед многими обвалившимися укрытиями. Она часто поглядывала на него и шла все дальше. Он же шел рядом, совсем безучастный, и не было никаких признаков жизни на его погаснувшем лице. На другое утро она опять пошла туда. Теперь она уже знала дорогу, и день за днем можно было видеть, как они медленно бредут по глинистым полям, усеянным кратерами, — усталый, сгорбленный мужчина и его статная, молчаливая жена. Вечером они возвращались в гостиницу и шли к себе в комнату. Иногда переводчик сопровождал супругов на поле боя. Однажды он привел их на участок, куда редко попадали туристы. Тут не было ни души, если не считать сборщиков металла.