Фридрих Шиллер - Духовидец ( Из воспоминаний графа фон О***)

Мы расстались уже под утро. Хотя мне это происшествие неприятно по многим причинам — да так оно и должно быть, — но самое досадное в этом дело, что оно угрожает продлить наше пребывание в Венеции. Эта зарождающаяся страсть, по моим ожиданиям, скорее пойдет на пользу, чем во вред принцу. Может быть, она и есть сильнейшее средство, чтобы низвести его от метафизических мечтаний к простой человеческой жизни; надеюсь, что и для этого чувства наступит обычный кризис, и, как искусственно привитая болезнь, оно унесет с собой и старое заболевание.

Прощайте, дорогой друг! Все это я описал Вам под свежим впечатлением. Почта сейчас уходит. Вы получите это письмо вместе с предыдущим.

Барон фон Фрайхарт — графу фон Остен-Закену

20 июля

Этот Чивителла — самый услужливый человек на свете. Не успел принц уйти от меня вчера, как я получил записку от маркиза, где он настойчиво напоминал мне об известном деле. Я тотчас послал ему от имени принца расписку на шесть тысяч цехинов. Не прошло и получаса, как мне ее вернули вместе с двойной суммой денег в векселях и в звонкой монете. Принц в конце концов согласился взять двойную сумму, но расписку с обязательством вернуть долг через шесть недель мы тут же отослали маркизу.

Вся эта неделя прошла в поисках таинственной гречанки. Бьонделло пустил в ход свои связи, но пока что понапрасну. Правда, он нашел гондольера, но тот не сказал ничего путного, кроме того, что он отвез обеих дам на остров Мурано, где их ждали портшезы. Он счел их англичанками, так как они говорили на чужом языке и расплатились с ним золотом. Спутника их он тоже не знал; ему показалось, что он похож на одного владельца зеркальной мастерской в Мурано. Теперь мы по крайней мере знали, что нам нечего искать ее в Джудекке и что она, по всей вероятности, жительница острова Мурано. Беда была в том, что по описаниям принца ни один человек, к сожалению, не мог ее себе представить. Именно та страстная сосредоточенность, с какой он вбирал ее образ, помешала ему разглядеть ее как следует, он был слеп ко всему, на что другие прежде всего обратили бы внимание. По его описаниям можно было скорее попытаться найти ее на страницах Тассо или Ариосто, нежели на венецианском острове. Кроме того, расспросы приходилось вести с величайшей осторожностью, дабы не возбудить лишних подозрений. Так как Бьонделло был единственным человеком, кроме принца, который видел незнакомку хотя бы под вуалью и, следовательно, мог ее узнать, он старался быть одновременно во всех местах, где можно было ожидать встречи с ней; и жизнь этого бедняги в течение всей недели превратилась в сплошную беготню по улицам Венеции. В греческой церкви поиски были особо настойчивыми, но и там ничего не добились, и принц, чье нетерпение возрастало с каждым обманутым ожиданием, должен был утешиться надеждой на будущую субботу.

Он был в страшном беспокойстве. Ничто не отвлекало его, ни на чем он не останавливал внимания, все его существо было охвачено лихорадочным волнением. Для общества он погиб, а в одиночестве его недуг разрастался. И словно назло, никогда его так не осаждали гости, как именно в эту неделю, — прослышав о его скором отъезде, все толпой устремились к нему. Приходилось занимать гостей, чтобы отвести от принца их назойливую подозрительность; приходилось занимать и самого хозяина, чтобы отвлечь его мысли. Это затруднительное положение и навело Чивителлу на мысль о карточной игре; и для того чтобы избавиться от лишних гостей, он предложил играть крупно. Маркиз, кроме того, надеялся хотя бы временно пробудить в принце интерес к игре, который приглушил бы его романтическую страсть; и он считал, что мы всегда потом сумеем избавить принца от увлечения картами.

— Карты, — говорил Чивителла, — не раз уберегали меня от всяческих безумств, которые я готов был совершить, и часто исправляли то, что уже было сделано. Игра в «фараон» нередко возвращала мне, бывало, спокойствие и трезвость, которые я терял от взгляда прекрасных глаз; и напротив — женщины никогда не имели надо мной такой власти, как в те дни, когда у меня не было денег на игру.

Но буду вдаваться в рассуждения, был ли Чивителла прав, но средство, на которое мы с ним напали, оказалось гораздо опаснее, чем зло, которому оно должно было помочь. Игра, сначала привлекавшая принца только благодаря большому риску, вскоре совсем захватила его. Он был окончательно выбит из колеи, — во все, за что он ни брался, он вкладывал безудержную страстность, все делал с горячностью и нетерпением, охватывавшими его. Вы знаете его равнодушие к деньгам; сейчас оно перешло в полнейшее безразличие. Червонцы текли у него меж пальцев, как вода. Он почти непрерывно проигрывал, потому что играл без всякого внимания.