– Мы все вместе это сделаем!
Но такой оборот дела лишь удручил Вивьен, и она, тихонько высвободив руку и поцеловав сына в макушку, вновь удалилась на кухню.
– Скоро придет Филип, – сказала она. – Так что приготовьтесь-ка оба.
если это подлинник
Филип Слэк в нерешительности остановился посреди комнаты. Он знал Чарльза вот уже пятнадцать лет (они вместе учились в университете), но как будто до сих пор не был уверен в том, что его приходу здесь рады. Слегка склонив голову, он нервно запускал руки то в карманы пиджака, то в карманы брюк, хотя ничего в них не искал.
Эдвард на миг отвлекся от телевизора.
– А куда папа делся?
– Вино. – Заговорив с мальчиком, Филип опустил глаза, и в голосе его послышалось что-то замогильное. – Пошел открывать вино. – Он заходил в гости каждую неделю и всегда приносил с собой две бутылки. Он протягивал их с глуповатым видом, а Чарльз всякий раз удивлялся подарку.
Эдвард по-дружески улыбнулся ему.
– Филип, а можно я потрогаю твою бороду?
– Ну… – Он словно засомневался, как получше это устроить. – Ладно, потрогай. – Он слегка склонился, и Эдвард пребольно дернул его за бороду. Уф!
– Настоящая. – Мальчик явно был разочарован.
Тут с кухни возвратился Чарльз, неся откупоренные бутылки вина.
– Ты бы сел куда-нибудь, Филип. А то наш Эдди нервничает.
Филип прокашлялся.
– Сюда?
– Да куда хочешь. – Чарльз взмахнул бутылками и пролил немного вина на ковер. – Все, что мое – твое.
Филип осторожно осмотрелся, прежде чем выбрать свой привычный – самый неудобный – стул, а Чарльз тем временем уже развалился на диване.
– Совсем заработался, дружище?
– Да, компьютеры. – Филип работал в публичной библиотеке.
– Расскажи мне, что это такое?
Филип уже привык к вечной беззаботности своего друга.
– Обучающие компьютеры. Да ты знаешь.
– Нет, не знаю. – Он развеселился. – Ты не поверишь, но я и правда не знаю. Уж такие мы, безработные. Мы, в сущности, мечтатели. Мы витаем в облаках. – Эдвард рассмеялся, слушая отца. – Ах, вот же, вспомнил. Я должен тебе кое-что показать. – Он спрыгнул с дивана, и Филип, вздрогнув от этого внезапного движения, сам приподнялся со стула. Эдвард, глядя на него, заулыбался. – Что ты об этом скажешь? – Чарльз появился, размахивая портретом, и поднес его почти к самому лицу Филипа.
– Что это?
– Я полагаю, это портрет. А ты, как полагаешь? – Он отступил на несколько шагов и принялся вертеть картину из стороны в сторону, так что это смахивало на заученные движения танцовщицы-стриптизерки. Филипу удавалось сосредоточиться как следует только на глазах: казалось, они сохраняют неподвижность.
– Кто?
– В этом-то и загадка, Холмс. Стоит мне только ее разгадать, и я вмиг разбогатею! – В тот же миг в комнату вошла Вивьен с посудой, и Чарльз поспешил спрятать картину. Филип неуклюже поднялся, чтобы поздороваться с ней, и при этом залился краской. Он восхищался Вивьен; он восхищался ею за то, что она «спасает» Чарльза, как сам себе часто объяснял. В этом он был вполне прав: он знал, что ее стойкость защищает Чарльза точно так же, как ее присутствие успокаивает его самого. Целуя ее в щеку, он вдохнул теплый аромат духов.
Эдвард, требуя к себе внимания, дергал мать за край платья:
– Мам, не трогай его бороду. Она настоящая. И колется.
Через минуту они уже сидели за обеденным столиком, и Вивьен разливала суп.
– Это еще что? – поморщился Эдвард, глядя на то, как в его тарелку льется коричневая жидкость.
Чарльз рассмеялся, видя недоумение сына:
– Это маллигатони, Эдди. Суп старушки-вдовы Туанкай, [9]сварен из маленьких мальчиков. Как знать, не угодил ли туда кто-нибудь из твоих приятелей.
– Перестань, Чарльз. – Вивьен нахмурилась. – Ему еще ужасы всякие будут сниться.
Эдвард смотрел то на отца, то на мать и хихикал. Чарльз что-то прошептал ему на ухо, и мальчик чуть не свалился на пол от хохота, так что Вивьен пришлось силой усаживать его за стол. Потом, по просьбе Вивьен, Филип начал сбивчиво рассказывать о своей работе – как уборщицы собрались было бастовать, как зашла речь о том, чтобы запретить кое-какие книги и газеты, оскорблявшие чувства его коллег с предубеждениями. Но Чарльз никогда особенно не интересовался тем, что творится у Филипа на работе, и поэтому, не обращая внимания на остывший суп, он принялся рассказывать сыну длинную и запутанную историю о привидениях. Закончив рассказ, он вскричал страшным голосом: "Вы все умрете!"
Читать дальше