Джек Лондон - Первобытный зверь

Но в Старом Пэте вспыхнула древняя кельтская ярость, и в голосе его зазвучали резкие повелительные ноты:

— Ты поедешь в город и будешь биться, мой мальчик. Я тебя подготовил к делу, и ты его выполнишь.

— Хорошо, — неожиданно где-то в глубине груди прозвучал апатичный ответ.

— И будешь биться, как дьявол, — прибавил старик.

Снова Стьюбенер почувствовал разочарование, в глазах юноши не было ни огня, ни блеска, когда он сказал:

— Хорошо. Когда мы двинемся в путь?

— О, Стьюбенер хотел бы поохотиться и половить рыбу в наших краях, а затем испытать тебя в боксе. — Он посмотрел на Стьюбенера — тот кивнул головой. — Раздевайся и покажи свое умение.

Час спустя Сэму Стьюбенеру все было ясно. У него как бы открылись глаза. Он сам был боксером в свое время — к тому же тяжеловесом, и поэтому лучше всякого специалиста мог судить о качествах боксера. За всю свою жизнь он не встречал такого боксера.

— Поглядите, какая мягкость во всем, — напрасно говорил Старый Пэт. — Это настоящая порода. Поглядите на покатость его плеч и оцените его легкие. Все в нем здоровье — все, до последней капельки, до последней унции. Вы видите перед собой, Сэм, человека — такого никогда еще не было на свете. Все его мускулы свободны. Это не комнатный атлет или любитель атлетики, занимающийся спортом по книжкам. Посмотрите на его мускулы — они переливаются мягко и лениво, точно крупные, толстые змеи. Подождите, вы еще увидите, как они напрягутся для быстрого, молниеносного удара. Он вам сорок раундов выдержит в любую минуту, да и ста не побоится. Принимайтесь за дело. Пора!

Они приступили к боксу и начали трехминутные раунды с минутой перерыва, и Стьюбенер сразу вернул себе хорошее расположение духа. В этом юноше не было и признака ожирения или апатии, была лишь лениво добродушная игра в приемы бокса, причем удары отличались точностью и силой, какой отличаются только удары хорошо тренированных, прирожденных боксеров.

— Легче, легче, ребята, — предупредил Старый Пэт. — Сэм уже не тот, что прежде!

Это замечание только подзадорило Сэма — старик того и добивался, и он пустил в ход свой знаменитый, любимый прием: отвлекая противника финтой [1] Ложный выпад. , он сделал прямой выпад в живот. Но так же быстро, как удар был направлен, Юный Пэт понял, в чем дело, и уклонился, хотя удар и достиг своей цели. В следующий раз он уже не уклонился от удара. Когда Стьюбенер наметил выпад, он двинулся вперед, подставил удару левое бедро. Дело было всего в нескольких дюймах, но весь эффект удара был потерян. И с тех пор, сколько бы Стьюбенер ни старался, — его кулак не мог миновать бедра.

Стьюбенеру приходилось в свое время бороться со знаменитыми боксерами, и он с честью поддерживал свою репутацию в чемпионатах. Но здесь не было речи о том, чтобы с честью выпутаться из положения. Юный Пэт играл с ним, проделывая все, что ему хотелось. В обхватах Стьюбенер чувствовал себя беспомощным младенцем. Пэт загонял его с точностью великого мастера и при этом, казалось, едва замечал его существование. Половину времени он мечтательно смотрел в сторону и разглядывал окружающий их пейзаж. И тут Стьюбенер совершил вторую ошибку. Он принял это за прием, внушенный Старым Пэтом, и попытался наградить противника коротким ударом, но в тот же момент его руки очутились в западне, и он получил по удару в оба уха.

— Инстинктивное чувство удара, — заявил старик. — Этого в голову не вдолбишь, говорю вам. Он — колдун и кудесник. Он чувствует удар не глядя и знает наперед и силу, и расстояние, и красоту его. Я его никогда этому не учил. Это вдохновение. Таким уж он родился!

Раз, в тесном обхвате, импресарио с некоторой злобой ткнул перчаткой в рот Юного Пэта. Минуту спустя, в следующем обхвате, Сэм получил ответный удар перчаткой в рот. Движение Пэта не было ни резким, ни грубым, но сила давления была столь велика, что голова откинулась назад, пока не затрещали связки, и Сэм на мгновение подумал, что все кончено. Он ослабил напряжение тела и опустил руки в знак того, что схватка кончена: сразу он почувствовал себя свободным и зашатался на месте.

— Ладно, он подойдет нам, — едва смог он сказать, выражая свое восхищение глазами, — у него все еще не хватало дыхания.

Глаза старого Пэта блестели и увлажнялись от гордости и торжества.

— Как вы думаете, что случится, если один из этих негодяев вздумает сыграть с ним какую-нибудь штуку? — спросил Старый Пэт.

— Он убьет его, можете быть в этом уверены, — гласил приговор Стьюбенера.