Шарль Рамю - Красота на земле

— Мадемуазель, вы, правда, хотите спуститься?

— Ну, конечно, ведь там музыка.

— А ваш дядя?

Жюльет смеется.

Аккордеон уже под окнами.

— Я же знала, что он придет, надо спешить; поскорей, Маргарита, пожалуйста, гребень… И шаль, как носят в моих краях…

Внизу голоса умолкают один за другим. Не слышно совсем ничего, даже ветра и волн; только кружит мелодия дивного танца. На секунду она затихает, и все замирают, но вот аккорды снова несутся один за другим.

В этот миг падает стол, и все слышат голос:

— Остановите его! Остановите! Он просто спятил…

И аккордеон немедленно умолкает.

Своим напарникам по работе в карьере савоец сказал:

— Сегодня я не работаю… Предупредите патрона, пусть на меня не рассчитывает.

С утра все ушли на работу в карьер, а савоец умылся водой из фонтана и начисто выбрился. Он вынул из шкафа воскресный костюм, чистую рубашку, воротничок и галстук. Неторопливо переоделся в своей комнате одного из домов у вокзала, где все они снимали жилье. На нем был совсем новый костюм с приталенным пиджаком; он даже попытался сделать себе пробор, но его густые вьющиеся волосы не поддались. Тогда савоец надел кепку и выпустил волосы из-под козырька на лоб.

Он выкурил несколько сигарет, открыл окно и, высунувшись наружу, спросил хозяйку, нельзя ли сегодня получить свою порцию супа раньше, чем обыкновенно. Потом съел суп и вышел. Он перешел большую дорогу и улегся неподалеку от нее под деревом. По дороге летели автомобили с блестящими капотами и козырьками от солнца, посверкивающими пламенем на манер винтовок. Они фыркали, лаяли и заходились кашлем, словно залежавшиеся сторожевые псы; мчались по дороге, не поднимая пыли, навстречу друг другу или вдогонку, исчезали за изгородью и снова выныривали наружу, снова кашляли, свистели и лаяли. Десять, пятнадцать, двадцать: савоец достал часы и от нечего делать принялся считать секунды. Потом он сплюнул, поднялся и пошел вдоль дороги. Выйдя к Бурдонет уже у железнодорожного моста, он стал спускаться по склону, у подножья которого был тот самый карьер, где уже принялись за работу его товарищи. Со дна карьера разодетый савоец стал делать знаки каменотесам на верхних уступах: эй, наверху, привет! Все они были в майках или обнажены по пояс. Все его видели: куда это он так вырядился? «Да ну, — сказал кто-то, — он вообще немного того. Иногда лучше не обращать на него внимания, это может плохо кончиться». Рабочие снова взялись за лопаты и стали всаживать их в месиво из камней и песка. Савоец пошел прочь и начал спускаться вдоль Бурдонет, где и встретил промышлявшего форелью Боломе в резиновых сапогах. Тот шел как раз вверх по течению. Они поравнялись и разошлись, не сказавши ни слова. Чуть дальше берега речки сходились, она становилась глубже, прыгая с уступа на уступ, через которые форель перемахивала одним движением хвоста. Именно там, повыше, любил ловить рыбу Боломе, нацепив свои резиновые сапоги и пристроив за спиной плоскую корзину. Он курил сигареты, засунув руки в карманы. Струи воды здесь пробивались вперед с барабанным боем. Дальше река становилась спокойной и гладкой, там начинались камыши, и в илистом русле появлялись маленькие каменные островки. Именно там савоец свернул направо.

Как раз в это время плотник Перрен привез к дому Ружа заказанные балки. Словно чего-то опасаясь, савоец замедлил шаг и направился к ним. Он заметил пристройку к дому и сказал себе: «Ага, он строится! Отчего бы этому типу строиться?» Руж как раз измерял складным метром сваленные на землю балки, сверяясь со своей тетрадкой. Он не заметил савойца, и только хруст камней под ногами заставил его поднять голову.

Савоец остановился, держа сигарету в уголке рта.

— Строитесь, значит? — спросил он.

— Как видите, — ответил Руж.

— Это для себя?

Савоец как-то странно ухмыльнулся, а Руж сначала и не нашелся что ответить.

— А вам-то что за забота? Займитесь лучше своими делами…

Но савоец уже повернулся к нему спиной и, сплюнув на землю, пошел прочь. Тут-то дорога и привела его к заведению Миллике, куда он сначала хотел зайти, но передумал, увидев внутри торговцев скотом.

Тогда он прошелся по деревне и вернулся позже, но снова решил не входить.

Где среди нас найдется место для красоты, когда на нее открыта такая охота? Ведь мы знаем, он все-таки зашел, устроился на террасе и заказал пол-литра вина, которые ему принес Миллике. И выпил эти пол-литра.

Потом он отправился в лавку за сигаретами, вернулся и положил пачку перед собой на стол.