Элиза Ожешко - Юлианка

И, усмехаясь обычной своей усмешкой, умной и презрительной, добавляет:

— Да если бы люди пожелали слушать о таких несчастных…

Вскоре после исчезновения девочки в лавку старой еврейки, задыхаясь, вбежала женщина, истощенная и сильно кашлявшая. Одета она была очень скромно, и над ее увядшим лбом вились светлые волосы. Она не скрывала нетерпения и так волновалась, что, не обращая внимания на покупателей в лавке, не поздоровавшись даже с хозяйкой, схватила ее за руку и спросила:

— Дорогая моя! Где она? Что с ней? Здорова, жива?

Злотка нагнулась к ней и несколько минут шептала что-то на ухо. Женщина вначале слушала с тревогой, затем с ужасом и, наконец, вскрикнув, закрыла лицо руками и залилась слезами. Затем бросилась к двери, крича:

— Этого не может быть! Я буду искать ее! Я найду ее.

Но у двери она остановилась, руки у нее опустились.

— Разве я могу ее искать? — прошептала она. — Разве я могу расспрашивать? Люди ведь сразу догадаются…

Напрасная тревога! Ее волнение, отчаяние, слезы и колебания и без того ясно сказали присутствующим, что эта изможденная, увядшая, робкая женщина была матерью Юлианки; но никогда, никому не удалось напасть на след того, кто был ее отцом.