Элиза Ожешко - Юлианка

Утром, увидев бегающих по двору детей, она устремлялась им навстречу, широко раскинув руки и заливаясь серебристым смехом. Она была похожа на птицу, раскрывшую крылья и догонявшую с веселым щебетом свою стаю. Но Юлианка щебетала недолго, и руки ее повисали, как сломанные крылья.

Во дворе у нее было несколько грозных врагов, и только белокурая растрепанная Анка, дочь прачки, всегда заступалась за нее, заслоняла, не позволяла бить. Анка играла с Юлианкой в лошадки и позволяла носить камни и песок для домика, который дети строили возле сруба старого колодца. Но это не помогало. Антек кричал, что не будет играть с подкидышем, а босая длинноногая дочка портного в грязном платке на взлохмаченных волосах заявила, что, если дети примут в игру подкидыша, она никогда больше не будет с ними водиться и вместе со своей куклой уйдет к другим детям в чужой двор. Кукла эта, по правде говоря, была большим уродливым чучелом, которое отец-портной смастерил, к удовольствию дочки, из пестрых ситцевых лоскутков и обрезков шелка. Но страшная угроза портновской дочки приводила детей в трепет, так как домик возле колодца строился именно для ее куклы и к ней сейчас собирались в гости две девочки-лошадки в сбруе из обрывков веревки, подгоняемые тремя мальчиками — кучерами с кнутами. Что касается Анки, то ее особенно пугала угроза разлучиться с куклой-уродом, так как после матери и младшего братишки она любила ее больше всего на свете.

Юлианка теряла, таким образом, единственную свою защитницу, которая, опечалившись немного, отступала, и тогда дети, окружив Юлианку тесным кольцом, набрасывались на нее, пронзительно крича, били ее и щипали, осыпали насмешками и бранью. И она, отступив в конце концов под их напором, в одиночестве удалялась на другой конец двора. В первые дни она убегала в слезах, но потом больше не плакала, только глаза у нее сверкали, а губы что-то шептали тихо и гневно. Мало-помалу она отказалась от тщетных попыток примкнуть к общей игре, стоивших ей новых синяков. Теперь, проходя по двору и исподлобья косясь на шумную ватагу, она старалась держаться подальше. Но и это не спасало ее от преследований. Антек и его товарищи, увидев девочку, тотчас пускались в погоню, делая вид, что собираются поколотить ее. Зимой Юлианку закидывали снежками. И, чтобы как можно реже попадаться на глаза своим обидчикам, она старалась незаметно проскользнуть вдоль стены дома, туда, где летом ее укрывали кусты и высокий бурьян, а зимой снежные сугробы. Пробравшись через двор, девочка поднималась иногда на широкую прогнившую лестницу старого дома. Юлианку мучил голод, и в поисках еды ей случалось забраться в большую залу, с нетесаным полом, с потолком, разрисованным веночками и арабесками, потемневшими от времени. По обеим сторонам катка для белья стояли две женщины; они катали взад и вперед ящики, наполненные камнями, которые с однообразным и унылым грохотом ходили по толстым скалкам. Работницы аккуратно складывали на столах, стоявших вдоль стен, выкатанное белье и клали его в корзины, которые потом уносили, освобождая место для пустых. Толстая спесивая хозяйка катка часто заходила в гладильню, чтобы проверить, как идет работа, и получить причитающиеся за выкатанное белье деньги. Все это свершалось с необыкновенной важностью; шурша жестким платьем, с сознанием своего достоинства, награждая работниц похвалами, выговорами или наставлениями, хозяйка замечала порой в дверях Юлианку, которая с любопытством смотрела на двигающиеся ящики катка. Если хозяйка была в духе, она подходила к девочке, гладила ее пухлой рукой по голове и приказывала служанке принести ей хлеба с сыром. Иногда она доставала из кармана пряник и угощала девочку. Но она не всегда бывала в хорошем настроении. Случалось, что, недовольная выручкой или рассердившись на одну из работниц, она ходила взад и вперед по комнате, тяжело дыша, ворча и бранясь. Тогда, увидев у дверей Юлианку, она выходила из себя и прогоняла ее.

— Да что же это такое! — говорила она. — Как будто я одна обязана кормить и одевать тебя! В тот день, когда нищенка нашла тебя у ворот и неизвестно зачем принесла сюда, все обещали давать для тебя деньги… И что же получилось? Только ко мне ты ходишь и ходишь! А я ведь не богачка какая-нибудь! Я, конечно, в сравнение не иду со всем этим сбродом, который посадил тебя мне на шею, но я не богачка и у меня есть племянницы, которых я должна воспитывать…. Вот и корова у меня пала на прошлой неделе… Ступай… ступай… ничего не получишь!..