Жюль Ромэн - Приятели

— Который час по вашим часам?

— Половина третьего… или тридцать пять минут.

— Я начинаю беспокоиться.

— Я тоже, чуточку.

— Собственно, еще не поздно… им надо было одеться… пройти туда и сюда…

— Я все-таки беспокоюсь.

Они умолкли и стали слушать. Каждый посмотрел на часы. Бенэн высморкался. Юшон, чтобы лучше слышать, вынул вату, которую носил в ушах. Лесюер сделал себе из старого конверта слуховой рожок. Потом они снова погрузились в угрюмое ожидание; и ощущали только чуть-чуть зябкое удовлетворение тем, что их трое.

Вдруг:

— Солдат, вставай, солдат, вставай…

Они разом подскочили.

Звон трубы пропылал, как молния, изломами, совсем рядом, словно среди них. Это был громовой удар.

— Солдат, вставай, солдат, вставай…

Они ликовали; они хлопали друг друга по плечу; они взялись за руки.

— Черт возьми! Это здорово! Никогда в жизни я не был так счастлив.

Трубы звенели по всем углам казармы.

И смолкли.

Прошло несколько минут черной, вихревой тишины, бездна, куда что-то должно было рухнуть.

— Рапортуй, сержант! Рапортуй, сержант!

Снова трубные звуки спешки и тревоги.

Трое приятелей дрожали, как парижский дом при проходе автобуса.

И вот послышался неровный, но беспрерывный шум, ряд глухих звуков, словно раскаты и бурчания, признак многолюдного движения.

Нетерпение приятелей было такое острое и вместе с тем такое настороженное, что времени для них не существовало.

Они прильнули к шуму; они ощущали малейшие его колебания; они им дышали.

— Все вниз! Все вниз! Все, все, все вниз!

Шум возрос, стал крепче и зернистее. Это был шум обвала, чего-то рушащегося и словно идущее вширь подземное сотрясение. Потом сигнал к сбору и крики команды, смытые расстоянием.

— Они двинулись; они сейчас выйдут. Остаться нам здесь?

— А куда нам идти?

— К казармам.

— Хорошо, но только чтобы нас не заметили. Три человека, бродящих сегодня ночью, это покажется подозрительным.

— Нам легко укрыться. Надо только избегать главных улиц.

Они углубились в переулок.

Напрягая слух, крадучись вдоль стен, они шли походкой взломщиков. Они дважды свернули влево.

После одного поворота они увидели впереди довольно широкую улицу, что-то вроде бульвара, которую им предстояло пересечь.

— Хм! Какая гадость! Перейдем?

— Послушайте!

Они остановились. Слышалось равномерное и частое скрежетание, вроде звука, который бывает при подъеме в гору у некоторых паровых трамваев.

— Тш! Приближается.

— Это, должно быть, они, но это странно.

Они забились в углубление стены.

— Движется по бульвару. Мы сейчас увидим, что это такое.

И вот появился ряд склоненных людей, потом второй, потом третий, подвигавшиеся толчками.

— Смотрите… и идут гимнастическим шагом!

— Они бегут, летят! Это энтузиазм!

— Но сколь их?

— Полувзвод, должно быть.

— Да… а эти?

— Это и будет полувзвод.

— Что это у них на кепи?

— Ну да! Белая повязка.

— Вот странно!

— Ну и дела, друзья мои! Брудье великий человек. Я всегда говорил.

Они двинулись дальше, с новыми предосторожностями. Их немного стесняла необходимость прятаться, а также незнакомство с планом города. Но пешехода, бродящего по Лондону среди бела дня, тысяча коварных сил стремится сбить с пути; в Амбере беззвездной ночью самая слабая голова вполне владеет собой.

Две улицы пересекались. На углу висела старая вывеска. Бенэн, шедший впереди, остановился:

— По-моему, мы недалеко от места действия. Покамест, нам лучше всего сесть на краю тротуара и выкурить трубку.

Они разместились.

Вдруг раздался выстрел, за ним еще два.

Лесюер, зажегший было спичку, задул ее.

— Вы слышите?

— Непохоже на ружейные выстрелы. Слишком неодинаковые.

— И потом всего только три выстрела!

— Тш!

Справа, за домами, кончавшимися вывеской, не очень далеко, слышался шум, пересеянный голосами и звяканием.

Еще два выстрела; потом шесть кряду.

— На этот раз — револьвер!

— Понимаю! Белые повязки, револьверные выстрелы, конечно! Один полувзвод изображает заговорщиков.

— Ты думаешь?

— А что же остальные?

— Молчите!

Шуму почти не слышалось больше. Лесюер чиркнул спичкой.

Над их головами о стену ударился ставень. Распахнулось окно. Приятели вздрогнули. Лесюер поспешно задул спичку.

— Черт! Прижмемся к этой двери!

— Дайте мне посмотреть.

Наверху показалось что-то, по-видимому, обитатель в сорочке, с головой, повязанной фуляром.