Ивлин Во - Сенсация

И Уильям увидел, что к перилам подвальной лестницы прикреплен флаг — черное полотнище с красным серпом и молотом. Уильям спустился вниз и на двери между двумя мусорными баками увидел бумажку:

РЕСПУБЛИКА ЭСМАИЛИЯ.

ПРЕДСТАВИТЕЛЬСТВО И ГЕНЕРАЛЬНОЕ КОНСУЛЬСТВО

Если никого нет, оставляйте письма у старьевщика из дома № 162–6.

Уильям постучал, и ему отворил негр, которого он видел накануне вечером в Гайд-парке. Лицо его, на неискушенный взгляд Уильяма, ничем не отличалось от любого другого негритянского лица, но одежда была незабываемой.

— Могу ли я видеть эсмаильского генерального консула?

— Вы из газеты?

— В каком-то смысле — да.

— Входите. Это я. Как видите, персонала у нас пока не хватает.

Генеральный консул провел его в комнату, которая когда-то была швейцарской. На стенах висели фотографии негров в военной форме и в парадной европейской одежде. Образцы тропической продукции были представлены на столе и книжных полках. Еще в комнате находились: карта Эсмаилии, конторский мебельный гарнитур из восьми предметов и радио. Уильям сел. Генеральный консул выключил музыку и начал говорить.

— Борьба патриотов Эсмаилии, — сказал он, — это борьба цветных народов и пролетариата во всем мире. Эсмаильский рабочий стонет под игом прогнившего иностранного союза капиталистических эксплуататоров, попов и империалистов. Как гениально писал великий негр Карл Маркс…

Он говорил около двадцати минут. Черные, с розовыми ладонями, похожие на плавники кисти рук, выступающие из лиловых манжет, взлетали и шлепались о стол.

— Кто построил пирамиды? — спрашивал он. — Кто изобрел кровообращение организма?.. Африка — африканскому рабочему. Европа — африканскому рабочему. Азия, Океания, Америка, Арктика и Антарктика — африканскому рабочему!

Наконец он замолчал и стер с губ полоску пены.

— Я хотел бы получить визу, — робко сказал Уильям.

— А-а, — сказал генеральный консул и снова включил радио. — Вносите залог в пятьдесят фунтов и заполняйте анкету.

Уильям поклялся, что не сидел в тюрьме, не болеет заразными и дурными болезнями, не имеет намерений остаться в Эсмаилии на всю жизнь, не собирается свергнуть существующий политический строй, внес залог и был вознагражден штампом на первой странице нового паспорта.

— Желаю приятного путешествия, — сказал генеральный консул. — Говорят, это очень интересная страна.

— А разве вы не эсмаилец?

— Я? Конечно, нет. Я выпускник Баптистского колледжа в Антигуа. Но борьба эсмаильских рабочих — это борьба негритянских рабочих во всем мире.

— Да, — сказал Уильям. — Да. Наверное, так оно и есть. Большое спасибо.

— Кто открыл Америку? — обратился к его удалявшейся спине консул голосом, который легко перекрыл звуки радиоконцерта. — Кто выиграл мировую войну?

Конкурирующее представительство занимало более просторное помещение в одной из гостиниц Южного Кенсингтона. Из его окна гордо свешивалось белое полотнище с золотой свастикой. Дверь в номер отворил негр, одетый в белую шелковую рубашку, бриджи из оленьей кожи и охотничьи сапоги. Он щелкнул шпорами и вскинул руку в древнеримском салюте.

— Мне нужна виза.

Псевдоконсул провел его внутрь.

— Вам придется несколько минут подождать. Дело в том, что представительство открылось недавно и у нас еще кое-чего не хватает. Визовую печать принесут с минуты на минуту. Позвольте мне пока ознакомить вас с положением дел в Эсмаилии. Его часто искажают. Так, например, евреи из Женевы, живущие на русские деньги, распространили слух, что мы — черная раса. И таковы невежество, легковерие и пристрастность порочных европейских стран, что этот нелепый слух был подхвачен прессой. Прошу вас не верить ему. Как вы сами вскоре убедитесь, мы — чистокровные арийцы. На самом деле мы первые белые колонизаторы Северной Африки. То, что Стенли и Ливингстон сделали в прошлом столетии, наши эсмаильские предки совершили в каменном веке. Разумеется, много лет находясь под тропическим солнцем, они приобрели здоровый, в некоторых случаях даже темный загар. Но все авторитетные антропологи…

Уильям мял в руках паспорт и с тоской думал о ленче. Был уже второй час.

— Теперешнее так называемое правительство, стремящееся уничтожить великое наследие наших отцов и дедов…

Раздался стук. Псевдоконсул подошел к двери.

— Из писчебумажного магазина, — сказал голос, за которым стояло несколько поколений кокни. — С вас четыре шиллинга восемь пенсов.