Эптон Синклер - Король-Уголь

Через несколько минут мистер Паркер принял посетителя. Это был откормленный джентльмен с могучей шеей и жирным подбородком, свежевыбритый, со следами пудры на лице. На нем был прекрасный костюм и белоснежная рубашка, и он производил впечатление человека, который преуспел в жизни. На столе перед ним лежали разные бумаги, и вид у него был чрезвычайно занятой.

— В чем дело? — спросил он, окинув взглядом юного шахтера.

— Я имею честь говорить с прокурором графства Педро?

— Да.

— Мистер Паркер, обратили ли вы внимание на обстоятельства катастрофы в Северной Долине?

— Нет, — сказал мистер Паркер. — А что?

— Я только что прибыл из Северной Долины и могу сообщить вам кое-какие небезынтересные факты. В шахте замуровано сто семь человек. Администрация закрыла доступ в шахту, пожертвовав этими людьми.

Прокурор отложил в сторону свою корреспонденцию и внимательно из-под тяжелых век посмотрел на посетителя.

— А вам откуда это известно?

— Я уехал из Северной Долины несколько часов назад. Эти факты известны всем рабочим в поселке.

— Вы говорите это понаслышке?

— Нет, я это говорю как очевидец. Я был свидетелем катастрофы. Я видел, как вход в шахту заколотили досками и покрыли брезентом. Я знаю человека, которого сегодня утром выселили из Северной Долины за то, что он возмущался проволочкой с пуском вентилятора. После взрыва прошло уже трое суток, но еще ничего не сделано.

Мистер Паркер начал задавать ему вопросы тем резким, подозрительным тоном, который характерен для профессиональных обвинителей. Но Хал был не против этого: ведь обязанность прокурора прежде всего установить факты.

Паркер спросил, где он может найти подтверждение этого рассказа.

— Вам придется туда поехать, — ответил Хал.

— Вы заявляете, что эти факты известны всем рабочим. Назовите несколько фамилий!

— Я не уполномочен называть их фамилии, мистер Паркер.

— Какие еще полномочия вам нужны? Мне-то они ведь все подтвердят?

— Может, да, а может, и нет. Один из них уже потерял работу. Не всякий решится пожертвовать работой.

— Что ж, вы рассчитываете, что я отправлюсь туда по вашему голословному заявлению?

— Это не голословное заявление! Я дам вам документ — мои показания под присягой.

— А почем я знаю, кто вы?

— Вы знаете, что я работал в Северной Долине. Можете это проверить по телефону. Мое имя и фамилия — Джо Смит, я был подручным шахтера в шахте номер два.

Но Паркер признал это недостаточным: он слишком дорожит своим временем, и прежде чем предпринять поездку в Северную Долину, должен видеть фамилии свидетелей, которые подтвердят эти показания.

— Я предлагаю вам заверенный документ! Мне доподлинно известно, что в данную минуту совершается преступление — сто семь человек брошены на гибель, я вам заявляю официально. Неужели вы не считаете это достаточным основанием хотя бы для запроса?

Прокурор снова заявил о своем желании выполнить служебный долг и оградить права рабочих Но он должен убедиться, что это не авантюра; ему прежде всего нужен список свидетелей. Хал старался угадать побуждения этого человека: цепляется ли он за первый попавшийся предлог, чтобы уклониться от действий, или, несмотря на официальный пост, он докатился до того, что собирается услужить «Всеобщей Топливной компании» списком «смутьянов»?

Но при всем своем недоверии Хал решил помочь прокурору разобраться в обстоятельствах дела. Он подробнейше рассказал о катастрофе. Он как бы водил мистера Паркера по Северной Долине и показывал ему обезумевших от горя женщин и испуганных детей, которых отгоняют дубняками и револьверами от шахты. Оп перечислял одну за другой семьи, потерявшие мужей, отцов и сыновей. Он рассказал о шахтерах, которые упрашивали, чтобы им разрешили рискнуть жизнью ради спасения товарищем. Он дал волю чувствам и горячо ратовал за своих страдающих друзей. Но прокурор прервал поток его красноречия вопросом:

— Позвольте спросить вас, молодой человек, сколько времени вы проработали в Северной Долине?

— Около десяти недель.

— А много ли вы до этого работали на шахтах?

— Это мой первый опыт.

— И вы считаете, что за десять недель вы так хорошо все изучили, что имеете теперь право обвинять в предумышленном убийстве лиц, посвятивших всю свою жизнь совершенствованию в горном деле?

— Я уж вам говорил, — воскликнул Хал, — что это не только мое мнение! Это — мнение старейших и опытнейших шахтеров! Я повторяю вам: никто не сделал даже попытки спасти этих людей. Администрацию не интересует жизнь рабочих! Один из них — Алек Стоун — заявил во всеуслышание: «Черт с ними, с людьми, — спасайте мулов!»