Юлий Крелин - Очередь

— Уймись, Стас. Твои радости — пустая болтовня и… не знаю что…

— А я знаю. Для меня, например, большая радость — баня. Там прекрасно.

— Для тебя баня — это выпивка да возможность время протянуть.

— Ты права, мать. Но не забывай, что, во-первых, баня полезна; во-вторых, питье хорошо только тогда, когда можно покуражиться в хорошей компании. А компания в бане есть — постоянная и своя.

— Не уверена. Возможно, и полезно — не была, не видала. Но насчет компании врешь. Ты и один дома можешь.

— Только когда появляется что-то вкусное и полезное. Это не питье и не опохмелка.

— Может быть, еще не опохмелка, но и это будет. Ты столько говоришь о пользе, а называешь себя гедонистом да бражником. Они ж не для пользы живут, а для радостей только.

— Конечно. Соображаешь уже. Но и радость полезна.

— Демагог. Так получай радость от работы своей. Ты же говоришь, что любишь считать да закорючки свои писать.

— Сдаюсь. Но ты так и не научилась к моим закорючкам относиться если не с любовью, так хоть осторожно к любви моей. Безусловно, твоя работа важней! Во всяком случае, наглядней и отдача ощутимей. Ты в своих глазах растешь. Все к тебе относятся, как к суперменше… Тебе легко, конечно. А мне каково? И вообще ученый должен делать, что хочет, а не что ему велят.

— Ты слишком много знаешь. Не дури мне голову. В любой работе можно вырасти в своих глазах!

— Конечно. Потому и не видишь, для чего и что делаешь — вниз не смотришь. Иногда даже не разглядишь, кого и для чего лечишь. Впрочем, для вас это и неважно.

— Демагог. Демагог!..

— Я сражен вашими аргументами.

— Кончаем. Ехать надо.

— И езжай. Я ж пришел. Хорошо, что напомнила: сегодня в сауну пойду.

— Перебарщиваешь. Нельзя, я думаю, столько жариться.

— Не жариться, а париться. И почему? Мыться всегда полезно.

— Вы ж не моетесь. Вы пьете да паритесь. Это финны парились, но и мылись. В русской парилке отпаривались, чтоб отмыться. А вы? Вам время надо провести.

— Ты вот проводишь здесь дни. Уж более бессмысленной траты времени и не придумаешь. Мы хоть радость получаем.

— Ну, как попугай. Одно и то же, одно и то же: радость, радость…

— Основной и двигающий закон человечества, поскольку смысл жизни пока неизвестен, — получение радости. Вот я и повторяю и в словах и в делах. Дело для радости. Это тебе не в очереди стоять. Благо бы за мясом, за едой, за одеялом, наконец, за простыней… А за машиной?! Для чего? Я в баню — за радостью…

— А я за машиной не для этого? Мне-то она в радость. Пойми ты, если сохранил еще способность не только смотреть, но и видеть.

— Я снова решительно себя осуждаю.

— Ну ладно, перестань. Мне пора.

Около машины, опершись на заднее крыло, задумчиво стояла Тамара.

— Что пригорюнилась?

— И не говори! Сейчас звонила на студию. Приехал один сценарист интересный. Привез якобы неплохой сценарий. Понимаешь, это для меня вся дальнейшая жизнь — первый фильм дают.

— Прекрасно. Чего ж ты горюешь?

— Надо увидеться с ним. Он может только завтра вечером, а как отсюда уйдешь? Я и так завтра днем должна пойти на встречу с сокурсниками. Подменят меня.

— Так ты бы сказала ему. Посочувствует. Машина же! У меня в больнице все понимают.

— В больнице! Ты начальник! Может, и он поймет, если тоже по машине страдалец. На студии сочувствуют, попробуют уговорить. Даже сказали, что командировку продлят ему до понедельника.

— Все в порядке, значит?

— Вот должна буду позвонить.

— Уверена, все образуется. Хорошая косыночка у тебя. Откуда?

— Подруга из Индии привезла. Нравится, правда? Еще некоторое время они говорили о косынках, потом о сапогах, перешли на кофточки, наметили поездку по магазинам в одну из суббот. То ли женщины столь легко утешаются и запросто переходят с, казалось бы, смертельно волнующей темы на проблемы далекие, хотя для них и достаточно важные, то ли необычная ситуация, связанная с очередью, запутала понятия желаемого, нужного, необходимого, оторвала их от будничных дел. А может, все это защитная реакция человека на невзгоды и несообразности жизни, но так или иначе Лариса и Тамара вроде бы и забыли на мгновение о крайней важности предстоящих им встреч: со сценаристом, в чем «вся дальнейшая жизнь», и с ожидавшим в гостинице оппонентом диссертации, которой было отдано не четыре дня, а многократно больше времени. Все заслонила собой возможная удача ведь они попали в третью сотню.

Такова была сила вожделения дефицита. Дефицит! Он разжигает в человеке древние языческие, охотничьи инстинкты. Объединяет людей. Делает друзьями представителей разных социальных групп, разных профессий, разного образовательного и имущественного уровня. Если бы не дефицит, могла ли возникнуть приязнь у Ларисы к Валерию?