Юлий Крелин - Суета

Телефонный звонок избавил Льва от поиска аргументов, могущих поколебать железную и проверенную логику Света.

— Слушаю.

— Льва Михайловича, пожалуйста.

— Это я, Вера.

— Лев, сегодня приезжают к нам родители Сергея. Объявись, пожалуйста, дома пораньше. А еще лучше, если заедешь за мной к концу работы, надо бы в магазине что-нибудь поискать. У тебя коньяк есть?

— Ладно. Постараюсь. Посмотрим. Позвоню.

— Учти, что они первый раз приезжают. Надо принять хорошо.

— Понятно. Позвоню. До свиданья. — Лев положил трубку, невидяще поглядел на Света, вспоминая, зачем он здесь. — Ах, да… Ну, зови своего больного.

Пока Лев Михайлович смотрел больного, кабинет заполнился шумным Русланом и тихим Федором, которые и у начальника продолжали о чем-то спорить. Святослав Эдуардович посмотрел на них и строго сказал:

— Коллеги, потише нельзя? Вы же зашли в кабинет шефа. Шеф смотрит больного. Думать надо!

Доктора ошеломленно посмотрели на заведующего. Заведующий либо не слышал, как Свет превышает свои полномочия, либо не хотел слышать и реагировать. Имел право — смотрел больного. Закончив осмотр, заведующий предложил больному для уточнения диагноза и выбора лечения побыть некоторое время в отделении.

Святослав Эдуардович прервал неопределенную, размышляющую речь заведующего и сказал больному:

— Подождите в коридоре, а я потом пройду с вами в приемное отделение. Как-нибудь устроим. Положим. Не волнуйтесь. (Больной вышел.) Лев Михайлович, напишите, пожалуйста, заключение, а в приемном я уже сам все сделаю. Вы меня, коллеги, извините, конечно, за замечание, но обстоятельства требовали… — И Свет обезоруживающе засмеялся.

Федя ответил улыбкой. И тут в кабинет значительно тише, чем друзья-хирурги, гостем, а не хозяином вошел главный врач:

— Здравствуйте, гвардия. Лев, у тебя в шестой палате лежит жена зав отделом культуры райисполкома. Тебе еще не звонили?

— Нет. Когда легла? С чем?

— Сегодня ночью. Что ж ты не знаешь?

— Я не смотрю все истории болезни. Да там такой должности и не обозначено. А что у нее?

— «Что у нее»! Я у тебя хотел спросить. Живот болит. Пойдем к ней.

— Матвей Фомич, скажите хоть вы, на каком мы свете? Не пора ли нам себе места подыскивать? — Руслан Васильевич решил использовать появление главного для доверительной беседы в надежде, что в кабинете у Льва главный будет доступнее и откровеннее.

— Сам не знаю, ребята… Все-таки надо думать государственно, смотреть на мир надо не только со своей колокольни… Нужен, очень нужен хороший, настоящий дом для ветеранов промышленности. На их труде, на их болезнях — на их здоровье, вернее, — выстроилось благополучие нашего города. Нам бы шапку перед ними снять, а не противостоять тому благородному вниманию, которое справедливо на них обращено.

Тихо взорвался Свет. Моментально, с последним звуком сентенции главного, вступил со своим вопросом:

— А сейчас у них плохой, что ли, дом? Он же лучше и удобнее нашего.

— Ребята, ветеранам нужна зеленая территория вокруг здания. Парк нужен.

— Это у нас-то парк?! Семь с половиной деревьев, три куста и такая мощная дорога за забором!

— Товарищи, не спорьте больше чем надо. Я тоже болею за наши нужды. Но надо понимать и нужды более широкого региона, чем район. Люди, столько отдавшие на общее благо, имеют право на максимум внимания к ним со стороны медицины. Люди труда — что выше этого?

— А у нас что же, тунеядцы лечатся? — на этот раз взорвался Лев.

— Все это так, Левушка, но не надо заниматься демагогией. Я тоже всей душой за процветание нашей больницы. Мы высказали свое мнение, к нам обратились с просьбой понять и их. Только на почве всеобщего согласия может быть прогресс. Надо вырабатывать в себе государственное мышление.

— А я что, пекусь о соседнем государстве, когда лечу больного?

— Да ты не шуми, Лев. — Руслан перебил зава с неожиданно умиротворяющей интонацией. Неожиданной для самого Руслана. — Конечно, надо принимать во внимание нужды общества, а не только наши узковедомственные, местнические интересы…

— При чем тут местничество! Сдурел ты, что ли?! Что ты нам прописи читаешь! А судьба больных…

— Судьба больных — дело общее. Что, у Алексея Алексеевича, например, не больные, что ли? И там можно лечить. Там и места сейчас есть…

— А-а! Распалась связь, стало быть. Сейчас, как шакалы, все накинутся и растащат по кусочкам…

— Притупились когти у Льва, — неизвестно почему промолвил тихий Федор.