Ги де Мопассан - Латынь

– Вы не могли бы сделаться доктором?

– Нет, у меня нет диплома.

– Или аптекарем?

– Тоже нет.

Она радостно взвизгнула. Она нашла!

– Тогда мы купим бакалейную лавку. Ах, как хорошо! Мы купим лавку! Небольшую, конечно! С пятью тысячами далеко не уедешь.

Он запротестовал:

– Нет, я не могу быть бакалейщиком! Я… я… слишком известен. Я знаю только… только… латынь!

Но она влила ему в рот полный бокал шампанского, после чего он замолчал.

Мы снова сели в лодку. Ночь была темная-претемная. Однако я заметил, что они сидели обнявшись и несколько раз поцеловались.

Потом последовала ужасная катастрофа. Наша проказа обнаружилась, и дядюшку Пикдана прогнали со службы. А мой отец, вознегодовав, отдал меня оканчивать изучение философии в пансион Рибоде.

Шесть недель спустя я сдал экзамен на бакалавра. Потом я уехал в Париж изучать право и вернулся в родной город только два года спустя.

На углу улицы Серпан мой взгляд привлекла вывеска, где значилось: «Колониальные товары. Пикдан». А пониже, для невежд, стояло: «Бакалейная торговля».

Я воскликнул:

– Quantum mutatus au illo! {Сколько с тех пор перемен! (лат.) – слова Энея из «Энеиды» Вергилия (II, 274).}

Пикдан поднял голову и, бросив покупательницу, кинулся ко мне с протянутыми руками:

– Ах, мой юный друг, мой юный друг! Вы здесь! Как я рад, как я рад!

Красивая, полная женщина выбежала из-за прилавка и бросилась ко мне на шею. Я с трудом узнал ее, до того она растолстела.

Я спросил:

– Как идут дела?

Пикдан снова принялся отвешивать товар.

– О, превосходно, превосходно! В этом году я заработал три тысячи франков чистоганом!

– А латынь, господин Пикдан?

– О боже мой, латынь, латынь… Латынью, знаете ли, не прокормишься!