Анри Мюрже: Сцены из жизни богемы

– Позавчера утром. Ей было ни лучше, ни хуже. Она очень беспокоилась, думала, что вы больны.

– Идемте сейчас же в больницу, я должен непременно повидаться с ней.

– Подождите здесь,– сказал практикант, когда они подошли к подъезду больницы.– Я попрошу разрешения у директора.

Родольф прождал около четверти часа. Когда практикант вернулся, он взял Родольфа за руку и сказал:

– Друг мой, считайте, что известие, которое вы получили неделю тому назад, было верным.

– Что вы! – воскликнул Родольф и прислонился к колонне.– Мими…

– Сегодня утром, в четыре часа.

– Отведите меня в морг,– сказал Родольф,– я хочу увидеть ее.

– Ее там уже нет,– ответил практикант.

И, кивнув на большой фургон, стоявший во дворе возле здания с надписью «Морг», он добавил:

– Она там.

То был фургон, в котором отвозят покойников, тела которых никто не потребовал,– для погребения в общей могиле.

– Прощайте,– сказал Родольф практиканту.

– Проводить вас? – предложил тот.

– Нет,– ответил Родольф.– Мне хочется побыть одному.

Через год после смерти Мими Родольф и Марсель, по-прежнему жившие вместе, шумно праздновали свое вступление в свет. Марсель в конце концов проник в Салон, где выставил две картины, причем одну из них приобрел богатый англичанин, бывший любовник Мюзетты. Благодаря этой продаже, а также деньгам, полученным за картину, заказанную правительством, Марсель частично расплатился с давнишними долгами. Он прилично обставил свою квартиру, обзавелся настоящей мастерской. Почти в то же время и Шонар с Родольфом предстали перед публикой, одобрение которой приносит славу и благополучие,– один – с тетрадью романсов, которые исполнялись повсюду и положили начало его известности, другой – с книгой, приковавшей к себе внимание критики на целый месяц. Что касается Барбемюша, то он давно отрекся от богемы. Гюстав Коллин получил наследство, выгодно женился и теперь задавал вечера, услаждая гостей музыкой и роскошными ужинами.

Как– то вечером, когда Родольф сидел в своем кресле, вытянув ноги на своем ковре, к нему вошел Марсель, у художника был взволнованный вид.

– Ты и представить себе не можешь, что сейчас произошло!– он.

– Никак не могу,– ответил поэт.– Знаю только, что я заходил к тебе, знаю, что ты был дома и меня не впустили.

– Да. Я слышал, как кто-то стучался. Но угадай, с кем я был.

– Откуда же мне знать?

– С Мюзеттой! Она свалилась ко мне вчера как снег на голову.

– Мюзетта? Ты опять встретился с Мюзеттой? – спросил Родольф огорченным тоном.

– Не беспокойся, враждебные действия не возобновлялись. Мюзетта пришла провести у меня свою богемную последнюю ночь.

– Как так?

– Она выходит замуж.

– Скажи пожалуйста! – воскликнул Родольф.– За кого же? Бог ты мой!

– За почтового чиновника, который был опекуном ее последнего любовника. Странный, по-видимому, тип… Мюзетта заявила ему: «Милостивый государь, прежде чем окончательно дать вам согласие и отправиться в мэрию, я требую неделю полной свободы. Мне надо уладить кое-какие личные дела, я хочу выпить последний бокал шампанского, протанцевать последнюю кадриль и поцеловать моего любовника Марселя, который, по слухам, теперь живет не хуже других». И милое создание целую неделю разыскивало меня. Так вот она заявилась ко мне вчера, как раз в то время, когда я думал о ней. Ах, друг мой, в общем, мы провели очень грустную ночь, это уже совсем, совсем не то. Это была как бы скверная копия с шедевра. По поводу этого последнего прощания я даже сочинил небольшой «плач», который и пропою тебе, если хочешь.