Сомерсет Моэм - Театр

Когда они наполовину опорожнили бутылку с шампанским, Джулия сказала, что уже очень поздно.

– Право, я думаю, мне пора ложиться.

– Ухожу.

Он встал и поцеловал ей руку. Когда он вышел, Джулия заперла дверь в купе и разделась. Погасив все лампы, кроме той, что была у неё над головой, она принялась читать. Через несколько минут раздался стук в дверь.

– Да?

– Мне страшно неловко вас беспокоить. Я оставил в туалете зубную щетку. Можно мне войти?

– Я уже легла.

– Я не могу спать, пока не вычищу зубы.

«А он по крайней мере чистоплотен».

Пожав плечами, Джулия протянула руку к двери и открыла задвижку. При создавшихся обстоятельствах просто глупо изображать из себя слишком большую скромницу. Испанец вошел в купе, заглянул в туалет и через секунду вышел, размахивая зубной щеткой. Джулия заметила её, когда сама чистила зубы, но решила, что её оставил человек из соседнего купе. В те времена на два купе был один туалет. Джулия перехватила взгляд испанца, брошенный на бутылку с шампанским.

– Меня ужасно мучит жажда, вы не возражаете, если я выпью бокал?

На какую-то долю секунды Джулия задержалась с ответом. Шампанское было его, купе – тоже. Что ж, назвался груздем – полезай в кузов.

– Конечно, нет.

Он налил себе шампанского, закурил сигарету и присел на край постели. Она чуть посторонилась, чтобы ему было свободнее. Он держался абсолютно естественно.

– Вы не смогли бы заснуть в том купе, – сказал он, – один из попутчиков ужасно сопит. Уж лучше бы храпел. Тогда можно было бы его разбудить.

– Мне очень неловко.

– О, неважно. На худой конец свернусь калачиком в проходе у вашей двери.

«Не ожидает же он, что я приглашу его спать здесь, со мной, – сказала себе Джулия. – Уж не подстроил ли он всё это специально? Ничего не выйдет, голубчик». Затем произнесла вслух:

– Очень романтично, конечно, но не очень удобно.

– Вы очаровательная женщина!

А всё же хорошо, что у неё нарядная ночная сорочка и она ещё не успела намазать лицо кремом. По правде говоря, она даже не потрудилась стереть косметику. Губы у неё были пунцовые, и она знала, что, освещенная лишь лампочкой для чтения за головой, она выглядит очень даже неплохо. Но ответила она иронически:

– Если вы решили, что я соглашусь с вами переспать за то, что уступили мне своё купе, вы ошибаетесь.

– Воля ваша. Но почему бы нет?

– Я не из тех «очаровательных» женщин, за которую вы меня приняли.

– А какая вы женщина?

– Верная жена и нежная мать.

Он вздохнул.

– Ну что ж, тогда спокойной ночи.

Он раздавил в пепельнице окурок и поднес к губам её руку. Поцеловал ладонь. Медленно провел губами от запястья до плеча. Джулию охватило странное чувство. Борода слегка щекотала ей кожу. Затем он наклонился и поцеловал её в губы. От его бороды исходил какой-то своеобразный душный запах. Джулия не могла понять, противен он ей или приятен. Удивительно, если подумать, её ещё ни разу в жизни не целовал бородатый мужчина. В этом есть что-то не совсем пристойное. Щелкнул выключатель, свет погас.

Он ушел лишь тогда, когда узкая полоска между неплотно закрытыми занавесками возвестила, что настало утро. Джулия была совершенно разбита, морально и физически.

«Я буду выглядеть форменной развалиной, когда приеду в Канн».

И так рисковать! Он мог её убить или украсть её жемчужное ожерелье. Джулию бросало то в жар, то в холод от мысли, какой опасности она подвергалась. И он тоже едет в Канн. А вдруг он станет претендовать там на её знакомство! Как она объяснит, кто он, своим друзьям? Она была уверена, что Долли он не понравится. Еще попробует её шантажировать… А что ей делать, если ему вздумается повторить сегодняшний опыт? Он страстен, в этом сомневаться не приходится. Он спросил, где она остановится, и, хотя она не сказала ему, выяснить это при желании не составит труда. В таком месте, как Канн, вряд ли удастся избежать встречи. Вдруг он окажется назойлив? Если он так влюблен в неё, как говорит, он от неё не отвяжется, это ясно. И с этими иностранцами ничего нельзя сказать заранее, ещё станет устраивать ей публичные сцены. Утешало её одно: он сказал, что едет только на пасху; она притворится, будто очень устала и хочет первое время спокойно побыть на вилле.

«Как я могла так сглупить!»

Долли, конечно, приедет её встречать, и если испанец будет настолько бестактен и подойдет к ней прощаться, она скажет Долли, что он уступил ей своё купе. В этом нет ничего такого. Всегда лучше придерживаться правды… насколько это возможно. Но в Канне на платформе была куча народу, и Джулия вышла со станции и села в машину Долли, даже не увидев испанца.