Маргерит Юрсенар: Первый вечер

— Не волнуйтесь, — ответил он жене, — завтра в Гранд-отеле вы несомненно получите письмо от вашей матушки. Конечно, она грустила при вашем отъезде, но через месяц мы вернемся и будем жить рядом с ней.

Жорж почувствовал, что явно преувеличил свою привязанность к теще. Он слишком мало знал эту даму, но разумно решил, что это еще не причина не любить кого-либо,

— Как вы добры! — воскликнула жена и взяла его за руку.

Жорж был польщен, что она приписала ему качество, которым он не обладал, о чем всегда сожалел. Жанна прислонилась к плечу мужа. Она устала от этого дня, такого непохожего на другие: теперь он навсегда будет связан в ее памяти со свадебным нарядом, словно с чем-то воздушным и благородным, о чем долго думают заранее, но видят лишь однажды. Жорж обнял ее за плечи и поцеловал в затылок, У Жанны были белокурые волосы, у Лауры тоже, но другого оттенка — она их красила хной. Он вспомнил, как говорил Лауре, что никогда не смог бы полюбить брюнетку, и эта верность в неверности вызвала в нем странную грусть.

Они заговорили о малозначащих вещах, о родственниках жены, но этот разговор приобретал для него скрытый смысл, почти символическое значение. Жорж понимал, что он, так долго хваставшийся отсутствием родственников, теперь должен интересоваться этой чужой для него семьей, разделять их скорбь по усопшим, радоваться их успехам по службе, рождению детей. Обычаи этой семьи, с которыми ему придется познакомиться, постепенно, почти незаметно будут влиять на него: подобно тому, как пожилые супруги становятся похожи друг на друга словно брат и сестра, он переймет причуды этих людей, кулинарные пристрастия и, быть может, политические взгляды. Жорж вполне допускал такую возможность. Ему исполнилось тридцать пять лет. Кем он был до сих пор? Он писал картины, но они не так хороши, как ему хотелось бы, а успех радовал его меньше, чем он мог предполагать. Как пловец, решившийся пойти ко дну, позволяет пучине засосать себя, так он предастся обычной, удобной жизни, вполне удовлетворяющей других. Он будет еще писать картины — для развлечения, управлять своим состоянием, они будут устраивать приемы. Вот оно банальное, благопристойное счастье в духе семейных традиций, с которыми он, казалось, порвал, — законное, но в то же время сладостное. Жорж представил себе жизнь на даче на берегу моря или лето в деревне: дети на лужайке, жена в широком пеньюаре разливает на балконе утренний чай, от довольства и полноты жизни ее красота расцветает еще пышнее. Жанну растрясло в поезде, она почувствовала головную боль и сняла шляпу. Жоржу не понравилась ее прическа. У парикмахера Лауры вкус лучше, он отведет жену к нему.

Холодало. Жорж встал, чтобы поднять стекло, но, вспомнив, что должен заботиться о жене, снова сел и спросил, не свежо ли ей. Он поинтересовался ее дорожным несессером, даже попытался открыть флакон, пробка которого была слишком туга. Вечер, словно огромный веер, медленно и мягко скрадывал окрестности. Пресная обыденность этой минуты заставила Жоржа вспомнить романтическую пору начала их любви, жена вдруг стала для него такой дорогой, сулящей столько надежд, она как будто несла в себе их счастливое будущее, точно ребенка, которого могла произвести на свет она одна. Беседа, отвлекшая и успокоившая Жоржа, все чаще прерывалась молчанием. Он подумал, что хрупкий барьер слов, отделяющий его самого от его мыслей, может внезапно исчезнуть, оставив его наедине с самим собой, вернее, наедине с женой.

Поезд остановился на границе, прервав вынужденное бездействие путешествия. Дверь открылась, Жорж вышел первым и протянул руку жене. Жанна легко спрыгнула на перрон. Ее грациозное движение напомнило Жоржу Андромеду с одного римского барельефа, это ему понравилось: он начинал относиться к жене как к своей собственности. Таможенные формальности закончились быстро, чиновники украдкой бросали взгляды на молодую женщину, это польстило мужскому самолюбию Жоржа и даже немного развеяло его грусть.

Через несколько часов поезд прибыл в Монтрё. Омнибус доставил молодоженов в отель. У подъезда рассыльный взял их багаж, администратор показал комнаты, спросив, одну или несколько они хотят снять. Не получив ответа, он скромно удалился. Жорж посмотрел на жену, их взгляды встретились.

Снимем эту? — спросил он.

Конечно, если хотите, — ответила Жанна.

Это была большая комната с двуспальной кроватью почти непристойной белизны. Вернулся администратор.