Карлос Кастанеда - Особая реальность

Когда я проснулся, дон Хуан сидел во дворе. По-видимому, он поджидал моего пробуждения: не успел я выйти, как он заговорил. Сказал, что тень, которую я видел вчера, — дух, сила того места, где я разжег костер, но дух бесполезный.

— Он обитает там, только и всего, — пояснил он. — Тайные силы ему неведомы, так что оставаться нам смысла не имело. Всю ночь только бы и видели, как он снует туда-сюда. Но если тебе посчастливится встретить других духов, они откроют тайну силы.

Мы молча позавтракали и уселись перед домом.

— Есть три вида духов, — продолжил дон Хуан. — Одни ничего не могут дать, ибо им нечего дать; другие пугают людей; третьи открывают тайны. Вчера ты видел духа-молчуна, которому нечего было тебе открыть; это всего-навсего тень. По соседству с молчунами обитают духи второго рода; вот почему надо было поскорее оттуда убраться. Эти пакостники увязываются за человеком, проникают в его дом и делают жизнь несносной. Я знавал людей, которым пришлось из-за них бросить дом. Кое-кто считает, что эти твари могут принести пользу, но это неправда. Такие люди стараются привадить духа и ходят за ним из угла в угол, надеясь, что он поведает им какие-то тайны. А дух только поджидает момент, чтобы как следует их напугать. Я знаю человека, который сошел из-за этого с ума. Наблюдал за духом несколько месяцев, пока сам не превратился в тощую тень. Вытаскивать его из дому пришлось силой. Самое лучшее — вообще забыть о духе-пугале, не обращать на него внимания.

Я поинтересовался, как приманивают духа. Дон Хуан объяснил: сначала узнают, где он обычно появляется. Потом оставляют на его пути какое-нибудь оружие — в надежде, что он его коснется. Духи любят все, связанное с войной. Любой предмет, которого коснулся дух, становится предметом силы. Дух-пугало никогда ничего не трогает, только шумит. Я спросил, как он пугает. Дон Хуан сказал, что чаще всего он появляется в виде тени, похожей на человеческую, и бродит по дому, издавая внезапные стуки или подражая разным голосам.

Только духи третьего вида — настоящие гуахо, хранители тайн. Они обитают в пустынных, труднодоступных местах, и искать их нужно в одиночку. Достигнув нужного места, следует проделать все необходимые действия. Если искатель духа сядет у костра и увидит тень, он должен немедленно уйти. Но если налетит сильный ветер и задует костер, и искателю духа четырежды не удастся его разжечь, или если у ближнего дерева обломится ветка, то следует остаться. При этом ветка должна действительно обломиться, а не просто треснуть.

Другим знаком могут быть падающие или летящие в костер камни и любой продолжительный шум. В этом случае надо встать и идти в том направлении, откуда послышался шум или падают камни, пока дух себя не проявит.

Дух может устроить воину настоящее испытание. Например, возникнет перед ним в жутком облике или схватит сзади и на несколько часов пригвоздит к земле. Или повалит на него дерево. Хотя в открытом единоборстве человека ему не одолеть, он может напугать до смерти, или сбросит что-нибудь тяжелое, или внезапным появлением заставит потерять равновесие на краю пропасти,

Дон Хуан предупредил, что я ни в коем случае не должен вступать с духом в борьбу, иначе он убьет меня или похитит душу. При встрече с ним нужно броситься ничком на землю и лежать так до утра.

— Когда ты встретишься с гуахо, хранителем тайн, следует собрать все свое мужество и схватить его раньше, чем он схватит тебя. Или пуститься за ним в погоню, пока он не погнался за тобой. Бежать следует не останавливаясь. Затем наступает черед битвы.

Воин должен повергнуть духа на землю и не отпускать до тех пор, пока не получит от него силу.

Я спросил, телесны ли духи, можно ли до них дотронуться. В моем представлении «дух» — это что-то бесплотное.

— Это не духи, — уточнил дон Хуан. — Это гуахо, неведомые силы.

Он умолк и лег на спину, подложив руки под голову. Я продолжал допытываться, насколько телесны эти существа.

— Какая-то оболочка у них, пожалуй, есть, — сказал дон Хуан, помолчав. — Когда борешься с ними, они кажутся плотными, однако недолго. Эти существа любят попугать человека, но, если с ними борется воин, быстро теряют свою упругость. Воин забирает ее себе.

— Что еще за упругость?

— Это и есть сила. Когда их схватишь, они кажутся сгустком силы, но только кажутся. Если не ослаблять хватку, их упругости приходит конец.

— Что же, они становятся бесплотными?

— Нет, скорее вялыми. Телесность они сохраняют, но не совсем ту, к которой мы привыкли.