Карлос Кастанеда - Особая реальность

— Что именно?

— Способен ли ты видеть воду.

— А как я это узнаю?

— Узнаешь... Ты сбиваешь себя с толку, только когда говоришь.

При разборе записей у меня возникло немало вопросов.

8 августа 1969 года мы снова сидели с доном Хуаном на веранде, и я расспрашивал:

— Нужно ли побеждать туман, как стража, чтобы овладеть видением?

— Конечно, — ответил он. — Все нужно побеждать.

— А как?

— Точно так же, как стража, — обратив в ничто.

— Что для этого нужно?

— Ничего. С туманом тебе совладать гораздо легче, чем со стражем. Духу родника ты понравился, а страж — не для твоего характера. Ты даже не увидел его по-настоящему.

— Наверное, потому, что он был мне отвратителен. А что, если бы страж мне понравился? Наверняка есть люди, которые нашли бы его привлекательным. Они бы одолели его?

— Совершенно не важно — нравится тебе страж или внушает отвращение. Скорее наоборот! Пока ты испытываешь к нему какие-то чувства, он остается все тем же стражем — ужасным, привлекательным, еще каким-нибудь. Но если никаких чувств к нему нет, он обратится в ничто, хотя и будет оставаться перед твоими глазами.

Мысль о том, что такая махина, как страж, может превратиться в ничто, оставаясь в то же время видимой, показалась мне бессмысленной. Возможно, это одна из иррациональных предпосылок знания дона Хуана. Я попросил разъяснений.

— Ты решил, что в какой-то степени знаешь стража, — сказал он.

— Именно так!

— Ты думал: он уродлив, огромен, страшен... Смысл этих слов тебе известен, а значит, в какой-то мере известен и страж. Поэтому ты его и не видел . Пойми: страж должен превратиться в ничто и в то же время оставаться. Оставаться — и превратиться в ничто.

— Но, дон Хуан, разве это возможно? То, что ты говоришь, — бессмысленно.

— Пусть так. Таково видение . Говорить о нем невозможно, видение постигается только видением . С водой у тебя, кажется, нет проблем, — продолжал он. — Ты ее почти видел . Вода — твой «корень». Теперь остается лишь усовершенствовать мастерство видения . У тебя есть могущественный помощник — дух родника.

— Я хочу поговорить о нем.

— В этих местах лучше этого не делать, — возразил дон Хуан. — Да и вообще постарайся о нем не думать. А то заманит в ловушку, и тогда уж ничто тебе не поможет. Держи язык за зубами и думай о чем-нибудь другом.

На следующее утро, часов в десять, дон Хуан достал из чехла трубку, набил курительной смесью, подал мне и велел идти к канаве. Держа трубку обеими руками, я ухитрился расстегнуть рубашку, засунул трубку под нее и прижал к телу. Дон Хуан принес обе циновки и черепок с углями. День выдался жаркий. Мы уселись у самой воды, в тени невысоких деревьев. Дон Хуан положил в трубку уголек и велел курить. На этот раз я был совершенно спокоен. Я вспомнил, какой благоговейный трепет испытывал в тот раз, когда вторично пытался «увидеть» стража. Сейчас, хотя дон Хуан и предупредил о реальной возможности «увидеть» воду, я не был по-настоящему взволнован, просто полон любопытства.

Дон Хуан заставил выкурить трубку дважды. Потом наклонился и прошептал в правое ухо, что будет учить меня передвигаться с помощью воды. Велел не всматриваться вглубь, а сосредоточиться на поверхности воды, пока она не превратится в зеленый туман. Он несколько раз повторил, что все внимание следует сосредоточить на тумане, больше ни на чем.

— Смотри на воду, но не вслушивайся в плеск, а то он увлечет тебя и я не смогу вернуть тебя обратно. А теперь входи в зеленый туман и слушай мой голос.

Я прекрасно все слышал и понимал. Глядя на воду, я испытывал необъяснимое наслаждение, но никакого зеленого тумана не видел. Мой взгляд то и дело рассеивался, с большим трудом удавалось удерживать его на воде. В конце концов я совершенно утратил способность сосредоточиваться и, кажется, не то мигнул, не то закрыл глаза. Именно в этот момент водная рябь застыла, замерла наподобие рисованного изображения. Потом поверхность воды заискрилась, словно в шипучке лопались пузырьки газа. Искрящаяся водяная масса позеленела, раздалась и превратилась в ярко-зеленый туман.

Туман поглотил меня. Я оставался в нем до тех пор, пока не услышал пронзительный крик: «Э-э-эй!!» Туман рассеялся, я снова увидел воду. Кричал дон Хуан. Он велел мне вернуться в туман и ждать, пока он не позовет обратно.

— О'кей! — ответил я по-английски и услышал его смех.

— Никаких «о'кей», — проговорил дон Хуан. — Пожалуйста, помолчи.