Карлос Кастанеда - Учение дона Хуана (перевод Останина и Пахомова)

4 сентября, на закате солнца, начался второй день митоты. Руководитель запел свою песню пейотля, затем последовал новый цикл пения и принятия пейотля. Завершился он утром, когда каждый участник митоты распевал свою песню в унисон с другими.

Выйдя из дому, я увидел кое-кого из вчерашних женщин. Кто-то дал мне воды, но происходящее вокруг больше меня не интересовало. Я опять сжевал восемь шариков; на этот раз результат был иным. К утру пение заметно ускорилось, и все запели в один голос. Я почувствовал, что кто-то или что-то хочет войти в дом, но не мог понять, привлекает его пение или, напротив, отпугивает.

У меня не было своей песни, и окружающие, особенно молодежь, поглядывали на меня, как мне казалось, с удивлением. Мне стало как-то не по себе, я закрыл глаза. Вскоре я обнаружил, что гораздо лучше воспринимаю окружающее с закрытыми глазами, и полностью сосредоточился на этом открытии. Я закрыл глаза и увидел перед собой людей, открыл их – картина не изменилась. Все оставалось как было независимо от того, открывал я глаза или закрывал.

Внезапно все исчезло или, скорее, рассыпалось, и появилась человекоподобная фигура Мескалито, которого я видел два года тому назад. Он сидел поодаль, боком ко мне. Я не отрываясь смотрел на него, но он ни разу не взглянул на меня и даже не обернулся.

Я решил, что делаю что-то не так, и это удерживает Мескалито на расстоянии. Я поднялся и направился к нему, чтобы спросить об этом. Но мое движение все испортило. Фигура Мескалито начала быстро таять, а вместо нее появились участники митоты, и я вновь услышал их громкое исступленное пение.

Я вышел пройтись. Все вокруг было отчетливо видно. Я понял, что вижу в темноте, но меня это не заинтересовало – сейчас гораздо важнее было узнать, почему Мескалито меня избегает.

Я повернул к дому и уже хотел войти, как вдруг услышал громкое жужжание и почувствовал вибрацию. Земля подо мной содрогалась. Точно такой же звук я слышал в долине пейотля два года назад.

Я бегом бросился в кусты, так как знал, что Мескалито там и мне надо его найти. В кустах никого не оказалось. Я прождал до самого утра и только на рассвете вернулся в дом. Днем я заснул, хотя не чувствовал ни малейшей усталости.

Вечером 5 сентября старик руководитель запел свою песню пейотля, начав тем самым очередное бдение. На этот раз я сжевал всего один шарик и не стал слушать пение, да и вообще не обращал внимания на происходящее вокруг. С первой же минуты я целиком сосредоточился на одном. Я понимал, что лишен чего-то очень важного, и, пока все пели, громко попросил Мескалито научить меня песне. Моя просьба смешалась с громким пением окружающих, и в ту же минуту я услышал какую-то песню. Я повернулся спиной к остальным участникам и прислушался. Слова и мотив звучали снова и снова, и я повторял их до тех пор, пока не выучил наизусть. Это была длинная песня на испанском языке. Я несколько раз пропел ее вслух, а. вскоре услышал и вторую песню. До наступления утра я повторил обе песни бессчетное число раз и почувствовал себя как бы заново родившимся.

После того как нам принесли воды, дон Хуан вручил мне мешок, и все отправились на холмы. Путь оказался долгим и трудным и привел нас на невысокое плоскогорье. Там я увидел несколько пейотлей, но почему-то не захотел смотреть на них. Когда мы пересекли плоскогорье, наша группа распалась. Мы с доном Хуаном повернули назад, собирая по пути пейотль, как делали это когда-то.

Вернулись мы только к вечеру, и вскоре начался последний цикл митоты. Никто не произнес ни слова, но я и без того прекрасно понимал, что эта встреча – последняя. На этот раз руководитель митоты запел новую песню. Пустили по кругу мешок, и я впервые отведал свежего пейотля. Он был довольно мясистый, но жевать его оказалось трудно, словно какой-то твердый недозрелый плод. На вкус он был острее и горче, нежели сухие шарики, и понравился мне больше, показался более живым.

Я съел четырнадцать шариков, тщательно их сосчитав. Не успел проглотить последний, как услышал знакомое жужжание, сопровождающее появление Мескалито. Раздалось исступленное пение, и я понял, что остальные участники тоже услышали этот звук. Невозможно было допустить, что, желая обмануть меня, они действовали по какому-то условному знаку.

В этот момент меня вдруг захлестнула огромная волна мудрости. Догадки, возникавшие в течение последних трех лет, уступили место твердой уверенности. Мне понадобилось три года для того, чтобы понять или, точнее, открыть, что, кем бы ни был тот, кто обитает в кактусе Lophophora williamsii , он не нуждается во мне и существует сам по себе. Наконец-то я знал это наверняка!