Уильям Тревор - За чертой

Танцзал, собственность мистера Дуайра, располагался в одиноко стоящем придорожном здании; путь туда был неближний; перед входом - усыпанная гравием площадка, а вокруг - болотистая равнина без единого деревца. Название было выведено лазурными буквами по более темному фону на фасаде, выложенном розовой галькой: буквы выделялись отчетливо, со скромным достоинством провозглашая: "ТАНЦЗАЛ "РОМАНТИКА". Над этой вывеской в урочный час вспыхивали четыре цветные лампочки: красная, зеленая, оранжевая и розовато-лиловая, в знак того, что место вечерних рандеву открыто для публики. Розовым был только фасад здания, остальные стены - обычного серого цвета. А внутри все, кроме розовых, в обе стороны распахивающихся дверей, окрашено в голубой.

Субботним вечером мистер Джастин Дуайр, маленький тщедушный человечек, отпирал металлическую решетку, охранявшую его собственность, и оттягивал ее назад - открывался вход в зал, откуда позднее польются звуки музыки. Подсобив жене вынести из машины корзинки с лимонадом и пачками печенья, мистер Дуайр занимал свой пост в крохотном тамбуре между решеткой и розовыми дверями. Там он сидел за складным столиком, разложив перед собой билеты и деньги. Толковали, что он уже сколотил себе целое состояние: он был владельцем еще нескольких сельских танцзалов.

Люди съезжались на велосипедах, в старых машинах; все это были, как и Брайди, жители с холмов - из деревушек, с отдаленных ферм. Люди, что подолгу никого не видели, - мужчины и женщины, парни и девушки. Уплатив за вход мистеру Дуайру, они вступали в его танцзал, где на бледно-голубых стенах двигались тени, а хрустальный плафон излучал мягкий матовый свет. Оркестр, он именовался "Романтичный джаз-банд", состоял из кларнета, фортепиано и нескольких барабанов. Ударник, кроме того, пел.

Брайди посещала этот танцзал с тех пор, как вышла из монастырской школы сестер ордена Введения в храм, еще при жизни матери. Расстояние - семь миль туда и семь обратно, - ее совсем не смущало, такой же путь она проделывала каждый день, когда ездила в школу к монашкам на том же самом, еще материнском, велосипеде, старом "радже", купленном в 1936 году. По воскресеньям она отправлялась за шесть миль к мессе, что тоже было не в тягость, настолько она к этим поездкам привыкла.

- Как поживаешь, Брайди? - осведомился мистер Джастин Дуайр, когда одним осенним вечером 1972-го в новом, алом платье она приехала в танцзал. Брайди отвечала, что все у нее в порядке, а на следующий привычный вопрос что у отца тоже все в порядке.

- Я на днях у вас побываю, - пообещал мистер Дуайр; обещание это она слышала от него уже лет двадцать.

Брайди купила билет и вошла в распахнутые розовые двери. "Романтичный джаз-банд" играл хорошо знакомый старый "Вальс судьбы". Вопреки своему наименованию, оркестрик этот никогда не исполнял джазовой музыки, мистер Дуайр ее не жаловал, так же как всяческих новомодных танцев, что возникали и исчезали в последние годы.

Джайв, рок-н-ролл, твист и прочие изобретения встречали твердый отпор со стороны мистера Дуайра, убежденного, что в танцзале все должно быть в высшей степени прилично и благородно. В "Романтичном джаз-банде" играли три музыканта: мистер Мэлони, мистер Суэнтон, а ударником - Дэно Райан. Это были немолодые люди, музыканты-любители, приезжавшие из города в машине мистера Мэлони; один из них работал на фабрике мясных консервов, другой - в Управлении энергоснабжения, а третий состоял на службе в Совете графства.

- Как живешь, Брайди? - осведомился и Дэно Райан, когда она шла мимо него в раздевалку. Барабаны его сейчас бездействовали, "Вальс судьбы" обходился без них.

- Все в порядке, - отозвалась она. - Ты сам-то здоров? Глаза получше? В прошлую субботу Дэно пожаловался, что у него вдруг стали слезиться глаза, видать, от какой-то простуды. Начали слезиться с самого утра, и весь день не проходило, никогда с ним такого не было, сказал он, добавив, что вообще за всю свою жизнь и дня ничем не проболел. "Наверное, мне очки нужны",заключил Дэно, и, входя в раздевалку, Брайди представила себе, как он в очках чинит дорогу - в Совете графства он служил рабочим-ремонтником. Где же это видано, чтобы дорожный рабочий носил очки, размышляла Брайди, может, и глаза у него стали болеть из-за пыли, от нее на такой работе не укроешься.

- Как дела, Брайди? - окликнула ее девушка по имени Эйни Макки, она была совсем юная, лишь в прошлом году окончила монастырскую школу.

- Какое у тебя платье чудесное! - сказала Брайди. - Это что, нейлон?