Уильям Тревор: Мисс Смит

– Слишком часто, это случается слишком часто. Дорогая, я больше не могу.

Газовый светильник в детской был установлен со всеми предосторожностями. Вентиль, регулировавший давление газа, открывался и закрывался ключом. Ребёнок в принципе мог достать до регулятора, но по заведённому порядку ключ каждый раз вынимали и клали на каминную полку. Просто и надёжно.

– Ты забыла вытащить ключ, – сказал муж мисс Смит. Мысли, ворочавшиеся в его мозгу, принимали пугающие формы. Он пытался увернуться от встречи с ними, зная, что не обладает достаточным эмоциональным или интеллектуальным запасом, чтобы выиграть бой.

– Нет, нет, – сказала мисс Смит, – не может быть. Я выключила газ и положила ключ на камин. Я совершенно точно это помню.

Он смотрел на неё в упор, не отводя глаз, пытаясь добраться до истины.

– Факты говорят сами за себя. Ты можешь предложить другую версию?

– Но это абсурд. Ты думаешь, он сам вылез из кроватки, повернул ключ, вернулся обратно, и заснул?

– Может быть, ты выключила газ и потом бездумно включила его опять.

– Как это? Нет, как я могла?

Муж мисс Смит не мог понять. Его воображение ухватило опасную мысль, словно пинцетом, и держало её перед ним. Факты были на стороне воображения, он не мог ими пренебречь: его жена повредилась в уме. Сознательно или бессознательно она пыталась убить их сына.

– Окно, – сказала мисс Смит, – окно было открыто, когда я уходила. Оно всегда открыто, для свежего воздуха. Но оно было закрыто, когда ты вошёл в детскую.

– Ну уж ребенок-то точно не мог этого сделать. Не понимаю, что ты хочешь сказать?

– Не знаю. Я не знаю, что я хочу сказать. Я просто не понимаю.

– Ты слишком устала от забот, дорогая, вот и всё. Тебе нужна помощь.

– Но мы не можем себе этого позволить.

– Можем или не можем, но нам придётся это сделать. Мы должны думать о ребёнке, а не о себе.

– У нас же всего один ребёнок! Я не так уж сильно устаю. Не может такого быть. Слушай, теперь я буду очень, очень осторожна. В конце концов, это первое происшествие за столько времени.

– Прости, дорогая. Нам надо дать объявление о поисках няни.

– Ну пожалуйста…

– Милая, прости, нет смысла меня уговаривать. Мы уже достаточно говорили об этом, и ни к чему не пришли. Надо подойти к этому разумно.

– Пожалуйста, ну пожалуйста, давай попробуем ещё раз.

– А ребёнок? Всё это время жизнь нашего сына будет в опасности, изо дня в день?

– Нет, нет…

Мисс Смит умоляла мужа повременить, но он молчал. Он курил трубку глубокими затяжками, сильно прикусив её зубами, и несчастные мысли его были в беспорядке.

Муж мисс Смит и вправду дал объявление о том, что ищет няню для ребёнка, однако вскоре выяснилось, что необходимость в ней отпала. Ребёнок пропал после обеда, в тот день, когда ему исполнилось три года. Мисс Смит выпустила его в сад. Он часто играл в саду, там было совершенно безопасно. Но когда она позвала его пить чай, он не пришёл; и когда она вышла посмотреть за ним, его там не было. Задняя калитка дома, за которой начинались поля, была открыта. Она не открывала калитку, и вообще редко ею пользовалась. В растерянности она было предположила, что ребёнок мог сам отпереть щеколду.

– Это невозможно, – ответил муж, – она слишком высоко и открывается с трудом.

Он смотрел на неё отчуждённо, получив подтверждение тому, что она хотела избавиться от ребёнка. Бóльшую часть ночи они вместе с полицией прочёсывали все окрестные поля, но поиски были безуспешны.

Утром, когда поиски продолжились, они утратили всякую надежду, а со временем безнадёжность переросла в страх того, чтó может открыть находка.

– Мы должны примириться с фактами, – сказал муж мисс Смит, но она продолжала надеяться в одиночестве. Она бродила по сельским окрестностям в поисках чуда, но не находила ни следа, ни известий о ребёнке.

Однажды у лесопилки её остановил мальчик, такой тихий, что она с трудом заметила его. Он робко пробормотал какое-то приветствие, и когда она подняла на него глаза, то узнала в нём Джеймса Мэчена. Она прошла мимо, думая о том, что завидует его жизни, что тот факт, что он жив, а её ребёнок мёртв, не более чем злая насмешка Провидения. Она молилась этому Провидению, давая ему десятки обетов, лишь бы всё наладилось.

Но ничего не налаживалось, и мисс Смит вынашивала в себе мысль, которую её муж не высказал вслух. «Я сама отперла калитку. По какой-то причине я не хотела этого ребёнка. Видит Бог, я любила его, и ведь это была не такая уж слабая любовь? Или я уже любила стольких детей, что на моего собственного ребёнка ничего не осталось?» Беспочвенные, душераздирающие теории затопили разум мисс Смит, обратив её мысли в бурлящий хаос.