Роберт Стивенсон - Сент-Ив (Пер. Чистяковой-Вэр)

Как только мы остались одни, майор повернулся ко мне. Я взглянул в его бесстрастное лицо.

— У вас много мужества, — заметил он.

— Мое мужество так же несомненно, как ваше благородство, — отвечал я.

— Вы ожидали встретить меня?

— Вы видели, по крайней мере, что я воспользовался первым удобным случаем, чтобы представиться вам.

— И вы не боялись?

— Нисколько. Я знал, что имею дело с джентльменом. Пусть это слово будет впоследствии вашей эпитафией.

— Но другие ищут вас и не станут шутить, — сказал Чевеникс. — Полиция, мой дорогой сэр, делает на вас настоящую облаву.

— Мне кажется, выражение немного грубо!

— Вы видели мисс Гилькрист? — спросил Чевеникс, меняя тему разговора.

— Мисс Гилькрист, по отношению к которой, как мне кажется, мы находимся в положении соперников? — спросил я и прибавил: — Да, я видел ее.

— А я ее искал, — произнес майор.

Я чувствовал, что весь дрожу от гнева, полагая, что майор испытывал то же самое. Мы взглядом смерили друг друга.

— Оригинальное положение, — произнес Чевеникс.

— Очень, — подтвердил я. — Но позвольте вам откровенно сказать, что вы раздуваете холодные угли, мне следует предупредить вас из чувства признательности за вашу доброту к пленнику Шамдиверу.

— Вы желаете этим намекнуть, что расположение мисс Гилькрист отдано другому лицу? — спросил он насмешливо. — Благодарю вас. Так как вы сообщили мне ценные сведения, я тоже позволю себе в свою очередь сказать вам несколько слов. Честно ли, деликатно ли, порядочно ли компрометировать девушку, зная, что ухаживание за нею не может кончиться ничем (а вы это отлично знаете)?

Я не мог выговорить ни слова.

— Простите, если я сейчас же прекращу разговор с вами, — продолжал офицер. — Очевидно, наша беседа не приведет ни к какому хорошему результату, кроме того, я намереваюсь употребить этот вечер на нечто более привлекательное.

— Да, — ответил я, — вы правы, наше свидание с вами не будет иметь последствий. Честь связывает вас по рукам и ногам. Вам известно, что меня несправедливо обвиняют, но даже если бы вы и не знали этого, вам, как моему сопернику, все равно пришлось бы или молчаливо стоять в стороне, или поступить низко.

Чевеникс снова изменился в лице.

— На вашем месте я не говорил бы так, — произнес он. — Не слишком ли много вы твердите о низости и благородстве?

Майор отошел от меня и направился к Флоре, сидевшей среди целой свиты юношей. Мне оставалось только идти за ним, мысленно читая себе нравоучения о необходимости владеть собой.

Странно, до чего быстро очень молодые люди исчезают, как только показывается человек лет около двадцати пяти или старше. Юноши, окружавшие Флору, мгновенно рассеялись, завидя майора и меня; они не сделали даже ни малейшей попытки сопротивляться нам; некоторые из них еще бродили кругом, но вскоре и они последовали за остальными, и мы остались втроем. Из двери дуло, и Флора накинула меховую накидку на свои обнаженные плечи, темный мех опушки великолепно оттенял белизну ее кожи. Она вся сияла контрастами. Свет играл на ее нежном взволнованном лице, которое то вспыхивало, то бледнело. В течение мгновения она переводила глаза с одного соперника на другого и видимо колебалась, затем обратилась к Чевениксу, сказав:

— Конечно, вы будете в собрании, майор Чевеникс?

— Вряд ли, боюсь, что мне придется быть в другом месте, — ответил он. — Даже удовольствие танцевать с вами, мисс Флора, должно уступить перед долгом.

Некоторое время разговор шел самым мирным образом. Темой его служила погода, но он скоро коснулся войны. По-видимому, никто не был виноват в том, что беседа приняла такое направление. Это не могло не случиться: мысль о войне наполняла всю атмосферу.

— Хорошие вести с театра военных действий, — сказал майор.

— Да, пока, — заметил я. — Но не скажет ли нам мисс Гилькрист своего личного мнения о войне? Не примешивается ли в вашей душе, мисс Гилькрист, к восхищению победителями маленькая доля жалости к побежденным?

— Да, сэр, — живо сказала Флора, — я испытываю большое сострадание к побежденным. Мне кажется, с молодыми девушками не следует говорить о войне… Я… как это говорится? — не сражающаяся сторона. Напоминать же мне о том, что приходится выносить другим, что они терпят… право, нехорошо.

— У вас, мисс Гилькрист, нежное женское сердце, — заметил Чевеникс.

— Не будьте слишком уверены в его нежности, — с жаром возразила она. — Я с удовольствием сама пошла бы в бой!