Роберт Стивенсон - Сент-Ив (Пер. Чистяковой-Вэр)

Мои слова подействовали на Рональда.

— Прошу извинить меня, Сент-Ив, — сказал он, — поверьте, я не хотел оскорбить вас. Но вот в чем беда: я не могу сказать ни слова возражения, ни обидеть вас; простите меня, я делаю это неумышленно. Во всяком случае, вы сами видите, что вашего предложения невозможно принять… Оно не имеет смысла. Наши страны воюют. Вы — пленник.

— Один из моих предков во времена лиги, — возразил я, — женился на гугенотке. Он проехал двести миль по враждебной стране, чтобы увезти свою невесту. И они были очень счастливы.

— Ну… — начал было Рональд, но замолчал, опустив глаза.

— Что же? — спросил я.

— Ну… а Гогела?.. — произнес юноша, смотря в камин на уголья.

Я так и подскочил, вскрикнув:

— Что, что вы говорите?

— История с Гогелой, — повторил он.

— Рональд! — произнес я. — Вы говорите не по собственному побуждению. Я знаю, кто вам подсказал эти слова, — низкий человек шепнул их вам.

— Сент-Ив, — возразил юноша, — зачем вы стараетесь сделать этот разговор еще тяжелее для меня? Зачем вы оскорбляете других людей? Я не могу принять предложения человека, на котором лежит чересчур тяжелое обвинение! Вы сами должны понять это. Ваше намерение жениться на моей сестре — самая нелепая вещь в мире.

— И только потому, что я дрался на дуэли, только потому, что эта дуэль окончилась несчастливо, вы — юный солдат или почти солдат, отказываете мне в руке вашей сестры? Так ли я понял вас? — спросил я.

— Милый мой, — жалобно произнес Рональд, — конечно, вы можете превратно истолковывать мои слова. Вы говорите, что это была дуэль… Я же не могу сказать вам, что… я не могу… мне кажется… вы сами видите, в чем заключается вопрос. Это была дуэль? Я не знаю.

— Я имел честь сказать вам, что дрался на дуэли, — произнес я.

— Видите ли, другие утверждают иное.

— Они лгут, Рональд, и я докажу это.

— Одним словом, тот человек, который так несчастлив, что о нем говорят подобные вещи, не может быть мужем моей сестры! — крикнул Рональд.

— Вы знаете, кто на суде будет первым свидетелем в мою пользу? Артур Чевеникс, — сказал я.

— Мне все равно, — произнес юноша, встав со стула и принимаясь ходить взад и вперед по комнате. — Чего вы хотите, Сент-Ив? О чем мы говорим? Я как во сне! Вы сделали предложение, я отказал вам. Мне оно не нравится, мне его не нужно. Кроме того, не во мне вопрос: моя тетка ни за что и слышать о нем не захочет! Разве вам недостаточно этого?

— Помните, Рональд, что мы с вами играем обоюдоострым оружием, — сказал я. — Предложение руки — щекотливый предмет. Вы отказали мне и привели множество причин вашего отказа. Прежде всего вы называли меня обманщиком, затем напомнили о войне, далее вы сказали, что я бесчестно убил Гогелу, или что на меня возводят подобное обвинение. Ну, милейший мой, все это жалкие причины для отказа! Если бы кто-либо другой говорил со мной таким образом, я был бы страшно возмущен; полагаю, вы сами понимаете это. Но в настоящем случае у меня связаны руки. Не говоря уже о том, что я люблю вашу сестру, я настолько благодарен вам за прошлое, что вы можете вполне безнаказанно оскорблять меня! Мне приходится жестоко страдать, не имея возможности защищаться.

В начале моей речи Рональд порывался перебить меня, но, когда я замолчал, он долгое время стоял, не произнося ни слова.

— Сент-Ив, — сказал наконец Рональд, — полагаю, мне лучше уйти. Все это ужасно раздосадовало нас обоих. Право, я не желал обижать вас, и я прошу у вас прощения. Я уважаю вас как джентльмена. Мне хотелось только сказать вам, почему я считаю невозможным принять ваше предложение. Будьте уверены в одном: «я» и не подумаю предпринимать что-либо против вас. Вы пожмете мне на прощанье руку? — пробормотал он в заключение.

— Да, — подтвердил я, — действительно, этот разговор раздосадовал нас обоих. Ну, что прошло, то прошло! Прощайте Рональд!

— Прощайте, Сент-Ив, мне очень грустно, что все произошло таким образом, — и он ушел.

Окна моей гостиной выходили на север, но входной коридор освещался со стороны сквера, а потому я мог следить за печальным отступлением Рональда. Вскоре к нему подошла какая-то фигура, в которой я узнал майора Чевеникса. При виде встречи двух друзей я чуть не захохотал: я предвидел, какой разговор начнется между ними, и даже мысленно слышал замечания: «Я вам говорил», или «Но я же не говорил вам!», звучащие, как лязг мечей. Без сомнения, они немного выиграли от визита Рональда, но мое положение было еще хуже, нежели положение моих противников, и вдобавок беседа с юным Рональдом произвела на меня удручающее впечатление. Рональд закусил удила и окончательно отказал мне. Это не представляло для меня неожиданности, но все же я не мог причислить к хорошим новостям отказ брата Флоры. Теперь я твердо знал, что когда я уеду во Францию, будет сделано решительно все, чтобы заставить любимую мной девушку отказаться от навязчивого француза и принять предложение майора. Конечно, Флора устоит, но мысль о тех просьбах и доводах, которыми будут осаждать бедняжку, была мне неприятна, и я решил, что ее необходимо предупредить и подготовить к борьбе.