Роберт Стивенсон: Черная стрела (Пер Репина)

Дорожка спускалась все ниже и ниже к болоту, пока он не потерял из виду все отличительные приметы, кроме ветряной мельницы в Кеттлее на холме позади и верхушек тонсталльского леса далеко впереди.

С обеих сторон тянулись большие поля, покрытые колеблемым ветром тростником и ивами, лужи, волновавшиеся от ветра, и изменнические, зеленые как изумруд топи, завлекавшие путешественника и обманывавшие его. Дорожка шла почти прямо через болото. Она была очень древняя; ее проложили еще римские солдаты; с течением времени она опустилась во многих местах и лежала там и сям под стоячими водами болота.

Приблизительно в миле от Кеттлея Дик подъехал к такому месту дорожки, где разбросанные в виде островков тростники и ивы сбивали с толку путешественника. К тому же глубокая топь в этом месте была глубже, чем в других; всякий незнакомый с этим местом легко мог попасть в беду, и Дик с некоторым угрызением совести вспомнил о юноше, которому он дал такие неясные указания. Что касается его самого, то одного взгляда назад, туда, где вертевшиеся крылья ветряной мельницы чернели на синем небе, другого вперед на верхушки тонсталльского леса было совершенно достаточно для того, чтобы ехать прямо и спокойно, словно по большой дороге, хотя вода омывала ноги его лошади по колени.

На полдороге, когда он уже увидел сухую дорожку, подымавшуюся высоко на другой стороне, он вдруг услышал сильный всплеск воды направо от себя и заметил серую лошадь, провалившуюся по брюхо в тину и отчаянно бившуюся. Как будто почувствовав приближение помощи, бедное животное бешено заржало. Конь поводил налившимися кровью, обезумевшими от ужаса глазами; он барахтался в трясине, и тучи насекомых подымались в воздухе и жужжали над ним.

— Увы! — подумал Дик. — Неужели бедный юноша погиб? Это, наверно, его славный серый конь. Ну, товарищ, ты зовешь меня так жалостно, что я сделаю все возможное человеку, чтобы помочь тебе. Не оставлю тебя тонуть дюйм за дюймом!

Он натянул арбалет и пустил стрелу в голову животного.

Дик поехал дальше уже не с прежней веселостью после такого грубого акта милосердия. Он пристально вглядывался во все окружающее, ища следы своего менее счастливого предшественника.

— Если бы я смог как следует указать ему дорогу… — подумал он. — А теперь он, пожалуй, погиб в болоте.

Только он подумал это, как чей-то голос окликнул его со стороны плотины, и, обернувшись, он увидел лицо мальчика, выглядывавшее из-за тростника.

— Вы здесь? — сказал он, останавливая лошадь. — Вы лежали среди тростника так, что я заметил вас, когда проехал мимо. Я видел вашу лошадь — ее затянуло в трясину — и я избавил ее от мучений. Право, вы должны были бы сами сделать это, если бы были милосердным всадником. Но выходите из своего убежища. Тут никто не потревожит вас.

— Добрый мальчик, у меня нет оружия, да если бы и было, то я не умею управляться с ним, — ответил юноша, выходя на дорожку.

— Зачем вы называете меня «мальчиком»? — крикнул Дик. — Я не думаю, чтобы вы были старшим из нас двоих.

— Добрый мастер Шельтон, — сказал незнакомец, — пожалуйста, простите меня. У меня не было ни малейшего желания обидеть вас. Скорее я буду молить вас о доброте и милости, потому что мне приходится теперь хуже, чем когда-нибудь, так как я потерял дорогу, плащ и мою бедную лошадь. У меня есть хлыст и шпоры, а нет лошади, на которой можно было бы сидеть! А главное, — прибавил он, грустно оглядывая свою одежду, — главное, неприятно быть так страшно выпачканным!

— Вздор! — крикнул Дик. — Неужели обращать внимание на то, что выкупался? Кровь из раны или пыль от путешествия — все это только украшает мужчину.

— Ну, тогда он нравится мне больше некрасивым, — заметил юноша. — Но, пожалуйста, скажите, что мне делать? Помогите мне советом, добрый мастер Ричард. Если я не доберусь благополучно до Холивуда, то я погиб.

— Ну, — сказал Дик, сходя с лошади, — Я дам тебе кое-что получше совета. Возьми-ка мою лошадь, а я побегу рядом; когда я устану, мы поменяемся; таким образом, бегом и пешком мы скоро доберемся до нашей цели.

Дик остановил свою лошадь. Мальчик сел на нее, и они отправились вперед настолько скоро, насколько позволяла неровная плотина. Дик шел рядом с лошадью, положа руку на колено всадника.

— Как тебя зовут? — спросил Дик.

— Зови меня Джоном Мэтчем, — ответил юноша.

— А что ты делаешь в Холивуде? — продолжал Дик.

— Ищу убежища от притесняющего меня человека, — был ответ. — Добрый аббат Холивудский — сильная опора слабых.