Автор неизвестен - Халиф на час

И тут халиф вышел, не помня себя от смеха, и велел невольницам снять с Абу-ль-Хасана халифскую одежду и одеть его в платье, которое было на нем, когда халиф принес его во дворец, а потом послал за рабом Масруром, который притащил на себе Абу-ль-Хасана, и сказал ему: «О Масрур, взвали его на спину, отнеси и положи на место, в ту комнату, из которой мы его взяли, и оставь дверь в комнату открытой». — «Внимание и повиновение, о повелитель правоверных», — ответил Масрур, и взвалил Абу-ль-Хасана на спину, и отнес его на место, и положил. А халиф очень развеселился из-за Абу-ль-Хасана, и грудь его расправилась, и он воскликнул: «Завтра он будет Абу-ль-Хасаном, а сегодня был халифом и отомстил своим врагам — имаму и четырем старым сторожам, что живут в его квартале!»

А Абу-ль-Хасан проспал эту ночь и под утро проснулся, и глаза его были крепко сомкнуты под тяжестью банджа. И он позвал: «О госпожа моя, Хабл аль-Лулу, о Наджмат ас-Субх, о Даурат аль-Камар, где вы? Пойдите сюда, сядьте со мной рядом!» — и до тех пор кликал каждую из невольниц, называл их по имени, пока мать его не услышала этих воплей.

Она встала, и вошла к нему, и спросила: «О дитя мое, что с тобой делается? Ты, видно, грезишь?» И Абу-ль-Хасан открыл глаза, и увидел перед собой какую-то старую каргу, и крикнул: «О проклятая, кто ты такая и кто тебя звал? Эй, евнух, возьми эту старуху и повесь ее, и чтобы я никогда больше лица ее не видел!» И он закрыл глаза, чтобы не видеть старуху, и мать сказала ему: «О дитя мое, скажи: «Во имя Аллаха, милостивого, милосердого!» Имя Аллаха да будет над тобой! Что с тобой делается? Ты, видно, вчера вечером много выпил, что тебе привиделся такой сон и такие грезы. О сын мой, Абу-ль-Хасан, ты забыл? Я твоя мать, твоя родительница. О любимый, какого это евнуха ты зовешь?» А Абу-ль-Хасан открыл глаза, а мать его продолжала: «О дитя мое, вставай, погляди — сейчас будут звать к полуденной молитве».

И Абу-ль-Хасан закричал: «Что ты мелешь, проклятая! Какой я тебе сын, старая кочерыжка! Ты называешь меня Абу-ль-Хасан, старая потаскуха, — а я повелитель правоверных, наместник Аллаха. Эй, Масуд, — заорал он, — возьми эту старую шлюху и утопи ее в реке!» — «Будет тебе орать и кричать, сынок, — сказала ему мать. — Ради Аллаха, открой глаза! Услышат соседи, подумают, что ты бесноватый». И Абу-ль-Хасан разозлился и сказал: «Это ты бесноватая, злосчастная старуха! Говорю тебе, я не Абу-ль-Хасан, а повелитель правоверных, уполномоченный пророка, — да благословит его Аллах и да приветствует! — и мне покорны все люди, на суШе и на море». — «О дитя мое> воскликнула его мать, — какой это бес проклятый пришел к тебе сегодня ночью, и взял тебя за голову, и внушил тебе этакие слова? Помяни всемилостивого, о дитя мое, Абу-ль-Хасан, имя Аллаха охранит тебя от сетей, которые расставил тебе сатана сегодня ночью. Ты мой сын, Абу-ль-Хасан, а я твоя мать. Открой глаза и посмотри на свои палаты: где он, дворец, подобающий халифам? Здесь ты родился, сынок, и здесь вырос, и с малолетства и до сих пор не покидал этого дома. Подумай, разберись и прогони от себя сатану, который хочет поймать тебя в свои сети. Засадят тебя люди в больницу, словно сумасшедшего, коли услышат эти твои слова».

Когда Абу-ль-Хасан услыхал речи своей матери, он немного образумился и открыл глаза. Он оглядел свою комнату, и посмотрел на самого себя, и сказал: «Твоя правда, о матушка, кажется, я — Абу-ль-Хасан, а ты — моя мать. Верно ты говоришь, твоя правда! Возможно, что я Абу-ль-Хасан, как ты говоришь. Аллах да посрамит сатану!»

И когда его мать увидела, что Абу-ль-Хасан немного очухался, она принялась весело болтать с ним, но потом Абу-ль-Хасан вдруг опять задумался и воскликнул: «О колдунья, о шлюха, какой я тебе сын Абу-ль-Хасан! Говорю тебе, пошла с глаз моих. Ты хочешь своим колдовством превратить меня в твоего сына Абу-ль-Хасана! Да погубит тебя Аллах и да погубит с тобой твоего сына! Клянусь Аллахом, я не кто иной, как повелитель правоверных и наместник господа миров!» — «О дитя мое, — сказала ему мать, — заклинаю тебя Аллахом — помолись всемилостивому и помяни господа, дабы эти слова не ввергли тебя в беду. Измени, о дитя мое, эти речи на другие. Вставай, сын мой, и я расскажу тебе, что вчера случилось».

А мать Абу-ль-Хасана хотела отвлечь его, переменив разговор, и Абу-ль-Хасан сказал ей: «Ну, расскажи, что случилось». И она молвила: «Случилась целая история с имамом и с четырьмя стариками, сторожами в квартале: пришел вали, схватил их и надавал каждому по четыреста ударов слоновьим хвостом, а потом посадил каждого из них на верблюда и провез по всему городу, а затем выгнал их из города».