— Иди, поищи и тогда получишь.
— Я искал вплоть до корзины с грязным бельем и нашел их. Тогда он обиделся на меня и сказал: «Это ты был, бессовестный». Шлепнул меня по попе и не дал мне монетку.
Тотока рассмеялся.
— Ты идешь к ним, чтобы тебя не били дома, а тебя бьют там. Пойдем быстрее, а то никогда не дойдем.
Я продолжал думать о дяде Эдмундо.
— Тотока, а дети пенсионеры?
— Что за чушь?
— Так дядя Эдмундо ничего не делает и получает деньги. Не работает, а муниципалитет платит ему каждый месяц.
— Ну и что?
— Так дети тоже ничего не делают, едят, спят и берут деньги у своих родителей.
— Пенсионеры разные бывают, Зезé. Пенсионер это тот, кто работал много, у него побелели волосы и теперь он ходит неторопливо как дядя Эдмундо. Давай не будем думать о трудных вопросах. Если тебе нравиться учиться у него, то иди и учись. Но со мной нет. Будь как другие дети. Даже можешь говорить плохие слова, но перестань заполнять голову трудными вопросами. А не то я больше не выйду с тобой.
Я рассердился на него и не захотел больше разговаривать. Также мне не хотелось петь. Та птичка, что пела у меня внутри, летала, где то очень далеко.
Мы остановились, и Тотока показал мне дом.
— Вот этот, там. Тебе нравиться?
Это был обычный дом. Белый, с голубыми окнами, весь закрытый и тихий.
— Мне нравиться. Но зачем мы должны переселяться сюда?
— Переезжать всегда хорошо.
За оградой мы видели с одной стороны дерево манго и с другой тамаринда.
— Ты, который хочет все знать, не обратил внимания на то, что происходит в доме? Папа без работы, разве не так? Более шести месяцев назад он поругался с мистером Скоттфильдом и его выкинули на улицу. Ты не видишь, что Лалá начала работать на фабрике? Не знаешь, что мама ходит работать в центр на Английской ткацкой фабрике. Так вот, тупица, это все ради того, чтобы накопить денег на оплату аренды нового дома. За другой дом, папа, вот уже восемь месяцев как не платит. Ты еще очень маленький, чтобы знать такие печальные вещи. Мне придется отказаться прислуживать на мессе, чтобы помогать по дому.
Он замолчал на некоторое время.
— Тотока, а черную пантеру и двух львиц перевезут?
— Ну конечно. И рабу придется разобрать курятник.
Он посмотрел на меня с некоторой нежностью и жалостью.
— Это я буду разбирать зоологический сад и заново собирать его здесь.
Я успокоился. Ведь в противном случае, мне нужно было придумать что-нибудь новое для игры с моим младшим братиком, Луисом.
— Ладно, ты видишь, что я твой друг, Зезé? Тогда тебе ничего не стоит рассказать мне, каким образом ты смог сделать «то самое»…
— Клянусь тебе, Тотока, что не знаю. Правда, не знаю.
— Ты врешь. Кто-то научил тебя этому.
— Ничего я не учил. Никто меня не обучал. Разве только черт, который, по словам Жандиры, мой покровитель, и он научил меня, пока я спал.
Тотока был поражен. Поначалу он даже щелкал меня по голове, чтобы я ему рассказал. Но я не мог ему ничего сказать.
— Никто самостоятельно этому не учиться.
Однако он был смущен, ведь в действительности он не видел, чтобы кто-либо обучал меня. Это была загадка. Я вспомнил кое-что происшедшее неделей раньше. Вся семья была очень удивлена. Все началось, когда я уселся рядом с дядей Эдмундо, в доме Диндиньи, пока он читал газету.
— Дядя.
— Что сынок?
Он передвинул очки на кончик носа, как это делают старые люди.
— Когда ты научился читать?
— В возрасте около шести или семи лет.
— А кто-нибудь умеет читать в пять лет?
— Может то может. Но кому охота заниматься этим, когда он еще очень мал.
— А как ты научился читать?
— Как и все люди, по букварю. Говоря «Б» и «А»: «БА».
— Что, все люди должны делать так?
— Насколько я знаю, да.
— Так все, все люди, да?
Он с интересом посмотрел на меня.
— Слушай, Зезé, должны, делать это. А сейчас дай мне закончить читать. Пойди, посмотри, нет ли гуайявы в саду.
Он вернул очки на свое место и попытался продолжить чтение. Но я не сдвинулся с места.
— Как жаль!..
Возглас прозвучал так искренне, что он опять вернул очки на кончик носа.
— Разве не может быть, когда ты настойчиво над чем-то…
— Дело в том, что я ушел из дома и шел как сумасшедший только затем, чтобы рассказать тебе что-то…
— Тогда, давай, рассказывай.
— Нет. Так не пойдет. Прежде, я хочу знать, когда получишь пенсию.
— Послезавтра.
Он мягко улыбнулся, изучая меня.
— А когда будет послезавтра?
— Во вторник.
Читать дальше