Решад Гюнтекин - Ночь огня

Афифе поспешно перебила меня:

— Оставьте, лучше ответьте мне. Где вы ходите весь вечер? Почему вдруг пропали? Откуда вы сейчас идете?

Не в силах поверить, что она так интересуется моей персоной, я приложил руку к груди:

-Я?

Она засмеялась:

— Разумеется, вы. Разве можно убегать, когда есть те, кто хочет вас видеть и ищет вашего общества?

Вдруг я понял, что она имеет в виду Сание, и разволновался:

— Моего?

Она рассмеялась еще сильнее:

— Разумеется, вашего. Разве вы не видите? Бедная девушка так на вас смотрит!

Я облокотился на дверцу повозки и раздраженно передернул плечами, как будто желая показать, что вся эта история с Сение зашла слишком далеко.

— Перед нами вы изображаете безразличие. Но кто знает, как вы ведете себя, когда встречаетесь с ней наедине? По всей вероятности, вы обнадежили ее, иначе бедняжка не стала бы ходить за вами по пятам! Нехорошо так поступать!

Как странно! Может быть, консервативное воспитание семейства Склаваки не позволяло Афифе шутить по поводу Сение. Однажды она даже осадила старшую сестру, потребовав повторить ее слова. Тем не менее этой ночью она почему-то никак не хотела оставить меня в покое и по собственной воле во всех деталях излагала то, о чем говорила Сение.

Пара дружеских улыбок при случайной встрече на улице вызвала серьезные проблемы. Дело зашло так далеко, что папаша-адвокат непременно выиграл бы дело, если бы ему пришло в голову отдать меня под суд за соблазнение дочери. Девушка без умолку говорила обо мне и без особых церемоний то и дело висла на шее у Афифе, целуя ее в обе щеки.

— Совершенное дитя, даже не стесняется. Она считает, что мы с вами родственники, и надеется, что я помогу вашему сближению.

Рассказывая, Афифе потешалась то надо мной, то над подопечной, но порой становилась серьезной:

— Сение — совсем не плохая девушка. С возрастом она станет еще красивей... Что поделать, она бредит вами... А я очень ей сочувствую... Вы, похоже, подарили ей надежду...

Чтобы оправдать себя, мне оставалось только клясться, другие способы были исчерпаны. В глубокой печали я мотал головой и твердил:

— Клянусь Аллахом, ничего подобного, Афифе-ханым. Я ничего не делал... Еще вчера она спокойно ходила по улицам. Может быть, я сказал ей пару слов, когда ее отец был рядом. Разве может человек не поздороваться, если случайно встретит знакомую?

— Если знакомая уже носит чаршаф, то может... С чаршафом приходит конец знакомству.

— Но я даже представить себе не мог... Могу’ поклясться жизнью матери, чем хотите... Вы смеетесь... Думаете, я лгу. Это все нервы, правда...

Афифе облокотилась на колени и потянулась ко мне. В повозке было темно. Однако тусклый, размытый ночной свет, как обычно, освещал ее лицо, играя бликами в ее глазах, на губах и крыльях носа.

Когда она вновь напала на меня, в ее голосе прозвучала проницательность, которую мне редко доводилось слышать.

— И потом, почему вы все скрываете от меня? Разве это стыдно? Разве я не ваша старшая сестра? Я же вижу, вы странно себя ведете... Может быть, я смогу вам помочь...

— Да, вы мне старшая сестра. Спасибо, сестрица. Но сестра только насмехается надо мной. Если бы вы оказались правы в своих подозрениях, то в помощи сестры не было бы никакой нужды. Сение там... Я сам прекрасно разберусь со своими делами.

Афифе расхохоталась и удивленно распахнула глаза:

— Вот это да!.. Значит, вы настолько повзрослели?

Я медленно перешел в наступление:

— Не знаю, а вы как считаете? Впрочем, полагаю, я достаточно вырос... Не будь я Стамбулитом, готовился бы к военной службе. А теперь, с вашего позволения, оставим разговор о Сение... Что вы здесь делаете одна?.. Сидите в этой повозке без лошадей, точно невеста...

Я собирался ответить на шуточки Афифе контратакой, слово «невеста» вырвалось у меня внезапно, удивив нас обоих. Она хотела рассмеяться, но сдержалась и приняла серьезный вид:

— Устала. Барабан утомил. Играют без остановки, у меня даже голова заболела. Пришла сюда, смотрю — повозки пустые... Я забралась в одну из них. Здесь так спокойно... и барабана нет... А потом гляжу, кто-то идет засунув руки в карманы, медленно так, как... взрослый мужчина. Идет и думает. Кто знает, о ком?

Что творилось с Афифе той ночью? Минуту назад она как будто решила оставить свои шуточки, испугавшись слова «невеста», непонятным образом сорвавшегося с моих губ. Но теперь снова пошла в атаку.

— Опять издеваетесь? — с улыбкой спросила я.