Теодор Драйзер - Дженни Герхардт

Выполняя свои обязанности по чикагскому филиалу, Лестер уже чувствовал новые веяния. Он видел, что оказался за бортом, что он всего лишь заведующий отделением на службе у собственного брата, и это сознание бесило его. Роберт ни словом не упоминал о какие-либо переменах; все, казалось, шло по-прежнему; но было ясно, что теперь каждое слово Роберта — приказ. По существу, Лестер служил у брата и получал от него жалованье. Это было унизительно и противно.

Через несколько недель он почувствовал, что больше не выдержит, ведь до сих пор он действовал вполне самостоятельно. Приближался день ежегодного собрания акционеров, ранее бывшего не более как формальностью, поскольку отец вершил все дела единолично. Теперь председательствовать будет Роберт, сестер, по всей вероятности, будут представлять их мужья, а сам он даже не сможет присутствовать. Поскольку Роберт не предложил передать или продать ему акции, которые дали бы ему право стать членом правления и занять какой-нибудь ответственный пост, он решил, как ни тяжело это было для его самолюбия, послать брату прошение об отставке. Это разрядит атмосферу. Роберт поймет, что он, Лестер, не желает принимать от него одолжений и согласен пользоваться только тем, что заработает благодаря своим способностям и с полного согласия родных. А если он все же бросит Дженни и вернется к участию в делах, то уже отнюдь не в качестве заведующего филиалом. И он продиктовал простое, откровенное деловое письмо:

«Дорогой Роберт! Я знаю, что в ближайшее время компания будет реорганизована под твоим руководством. Поскольку у меня нет акций, я не имею права ни состоять членом правления, ни занимать должность секретаря и казначея. Считай, пожалуйста, это письмо официальным заявлением о моем уходе с обеих этих должностей, и пусть правление обсудит вопрос как о замещении этих должностей, так и о дальнейшем использовании моих услуг. Местом заведующего филиалом как таковым я особенно не дорожу, но я ни в коем случае не хочу нарушать твои планы. Из всего сказанного тебе должно быть ясно, что я пока не собираюсь выполнять условие, оговоренное в завещании отца. Мне хотелось бы точно знать, как ты смотришь на это дело. Буду ждать от тебя ответа.

В своей конторе в Цинциннати Роберт тщательно обдумал это письмо. Итак, Лестер требует полной ясности, это на него похоже. При его прямоте да побольше бы осмотрительности — замечательный был бы человек! Но в нем нет коварства, нет тонкости. Он никогда не пойдет на обман, а Роберт в глубине души считал, что без этого не достичь настоящего успеха. «Иной раз необходима и изворотливость и жестокость, — думал он часто. — Почему не признаться в этом самому себе, когда делаешь крупную ставку?» И он придерживался этого правила довольно твердо.

Сейчас Роберт чувствовал, что хотя Лестер — превосходный малый и к тому же его брат, ему не хватает известной гибкости. Он слишком прямолинеен, слишком любит спорить. Если Лестер подчинится желанию отца и получит свою долю наследства, он неизбежно станет активным участником в управлении фирмой. Он свяжет руки старшему брату. Хотелось ли этого Роберту? Безусловно, нет. Его гораздо больше устраивало, чтобы Лестер, во всяком случае, на ближайшее время, остался с Дженни и таким образом сам отстранился от дел.

Обдумав все как следует, Роберт продиктовал вежливое письмо. Он еще не уверен, как лучше поступить. Он не знает, какого мнения держатся зятья. Надо будет с ними посоветоваться. Лично он очень хотел бы сохранить Лестера в должности секретаря и казначея, если только это удастся устроить. Не лучше ли повременить с окончательным решением?

Лестер выругался. Какого черта Роберт виляет и тянет? Он-то прекрасно знает, как это можно устроить. Дать Лестеру еще одну акцию — и он будет полноправным пайщиком. Роберт его боится, вот где собака зарыта. Ну что ж, на роли заведующего филиалом он не останется, будьте спокойны. Он немедленно подаст в отставку.

И Лестер написал Роберту, что все обдумал и решил попытать счастья на деловом поприще самостоятельно. Пусть Роберт направит в Чикаго кого-нибудь, кому он мог бы сдать дела. Он готов ждать месяц, но не больше. Через несколько дней пришел ответ. Роберт писал, что чрезвычайно сожалеет, но если таково решение Лестера, он со своей стороны не хочет мешать ему в осуществлении его новых планов. Муж Имоджин, Джефферсон Миджли, давно выражал желание перебраться в Чикаго. На первое время заведование филиалом можно передать ему.