Кальман Миксат - ИСТОРИЯ НОСТИ-МЛАДШЕГО И МАРИИ TOOT

— Это младшая, Тинка, — продолжал он, — а вторая, которая сейчас, наверное, на кухне, еще красивей.

Что ж, быть покрасивей не повредило бы бедняжке, потому что Тинка была веснушчатая, как индюшачье яйцо, неуклюжая и ширококостная, как корова.

— Мне нельзя не поехать, потому как мой сын — мясник, он в числе распорядителей. Оно, конечно, трактирщик поважнее птица, чем ремесленники, и коли человек сам не ценит своего ранга, как же остальные будут его ценить. Но я на это не обращаю внимания, потому что я думаю так: трактирщик все равно что десятка в фербли… знаете вы игру фербли?

— Как не знать!

— Ну, конечно, — продолжал болтать глуповатый трактирщик, — вижу, что и вас венгерская мать родила. Так вот в фербли — десятка среди королей король, среди валетов валет… то есть трактирщик среди ремесленников — ремесленник, среди господ господин… так я думаю.

— А вы знаете эту гору? — спросил охотник.

— Как свои пять пальцев. Могу вам чем-нибудь услужить?

— Знакомы вы с Михаем Тоотом?

— С Михаем Тоотом незнаком, а где его виноградник, знаю. Это бывший кольбруновский виноградник. Немало побегал я в нем.

— А вы не знаете, приехал уже господин Тоот?

— Должно быть, приехал, так я думаю, потому что сегодня приходил его виноградарь, купил много старых бочек и уплатил сразу. Завтра утром буду их отправлять. А вы что, знакомы с господином Тоотом? Говорят, очень богатый и порядочный человек.

— Нет, незнаком, просто я из тех же краев, что и он, потому интересуюсь.

— Вы егерь из какого-нибудь имения, верно?

— Да.

— Вот я сразу так и подумал. А из чьего имения?

— Барона Коперецкого.

— Даже имени его не слышал никогда, — пробурчал трактирщик. — Гм, теперь уже и магнатов развелось видимо-невидимо. Сам черт бы не подумал, что их так много, плодятся, словно мыши, а живут все-таки в большинстве своем хорошо. Так я думаю.

— Брозик! — донесся резкий окрик из-за стола завсегдатаев. Дородный трактирщик, услышав голос бургомистра, волчком повернулся вокруг своей оси и, оставив приезжего, помчался туда.

А молодой человек расплатился и пошел к себе в комнату. Утром он встал пораньше и стал разглядывать двор. На лестнице он встретился с одним офицером, который, увидев его, закричал:

— Kristi Gott [74] Боже мой (искаж. нем.) , Ности, это ты или это только твоя душа? Охотник вздрогнул.

— Тсс, — зашипел он. — Не кричи, дружок. Я тут инкогнито, записан в книге под именем Яноша Фитогла. Офицер рассмеялся и хлопнул его по плечу.

— Ах ты, повеса! Такой же шельма, как и прежде. Ну что ж, стало быть, мы друг друга в глаза не видели. До свидания, дружок!

И он пошел вверх по лестнице, а Ности спустился, чтобы поискать те бочки, которые собирались отправить.

План у него был такой: когда бочки повезут в виноградник Тоотов, он и сам заберется на телегу и поедет туда. Тогда не придется спрашивать у всякого встречного и поперечного, где виноградник, и он не оставит за собой никаких следов.

На дворе и в самом деле стояла уже груженная бочками телега. Наверняка та самая. На конец оглобли было надето ярмо — значит, впрягут волов. Гм, тем лучше! Не надо будет садиться на телегу, можно брести за нею следом с ружьем на плече, и куда завернет телега, там и будет виноградник Михая Тоота. Ничего лучшего и не придумаешь.

Прежде всего он позавтракал в трактирном зале (слуги сказали, что трактирщик спозаранок уехал вместе с дочерьми) и запасся куском холодного жаркого, положив его в сумку. Провиант один из самых важных вопросов при любых военных действиях.

Потом, весело посвистывая, он пошел следом за телегой, впереди которой неохотно перебирали ногами четыре тощих вола. Покуда дорога была ровная и шла по долине между лугами и кукурузными полями, казалось, будто телега катится сама собой и волы шагают лишь для того, чтоб она не толкнула их в спину. Но когда дорога пошла в гору, по напряженным жилам волов сразу стало видно, кто везет всю кладь.

Гора Шомьо — совершенный правильный конус; казалось, какой-то гигант вывалил землю из своего колпака. Но этот конус с тысячей хольдов земли, по сути дела, состоит из трех конусов (силуэт его напоминает папскую тиару).

Некогда он был вулканом, на вершине самого высокого конуса все еще можно различить котлообразную пасть кратера, вокруг которого до сих пор разбросаны куски лавы. Позднее Шомьо Одумался, видно; вернее сказать, взялся за ум, решив, что гораздо разумнее давать огонь как-то иначе, а не в виде расскаленных камней — forma dat esse rei [75] без формы вещь не существует (лат.) , — и теперь огонь идет сквозь грозди, которые красуются на лозах самого меньшего конуса. Видно, и в преисподней рождаются удачные идеи.