Кальман Миксат - ИСТОРИЯ НОСТИ-МЛАДШЕГО И МАРИИ TOOT

Прошло две недели, наступила июльская жара, а Тоот все не приезжал. Теперь и Коперецкий был в нетерпении, ему нужно было в Пешт ехать, но он откладывал поездку со дня на день, чтобы сначала закончить с Тоотом, а потом уже отправиться в Часарфюрде лечить ревматические ноги. Сам Фери тоже уехал, какой-то граф, проживавший в комитате Земплен, распродавал свои беговые конюшни, вот тебе и случай, который никак нельзя упустить — а вдруг на добровольном аукционе удастся недорого купить благородных животных, которые, может быть, и Мари порадуют; однако в поезде он услышал, что другой граф продает стоявшую на приколе на Балатоне яхту, граф теперь в затруднительном положении, в «Казино» проигрался, за бесценок можно яхту приобрести! Гвоздем засела в голове у Фери и яхта.

Вот дьявольщина, яхта! Это да! Совершить свадебное путешествие по Балатону на собственной яхте — право же, это великолепно! Такого еще ни одному Ности не удавалось! Взял Фери да и слез на первой же остановке и вместо земпленского аукциона помчался по задунайской дороге в Шиофок.

Так как Фери был далеко, Коперецкий теперь ровным счетом ничего не знал о господине Тооте. Но для чего ж губернатору власть дана? Он приказал рекеттешскому начальнику станции ежедневно сообщать ему, не прибыл ли Михай Тоот, что и выполнялось; однако донесения были всегда одинаковыми: пока не прибыл.

Однажды утром, когда губернатор еще лежал в постели, Бу-беник принес ему на серебряном подносе телеграмму и визитную карточку. Коперецкий сначала вскрыл телеграмму и с досадой бросил ее на пол; она заключала обычное донесение начальника станции: «Михай Тоот и сегодня не прибыл». Затем он потянулся к визитной карточке, на ней стояло: «Михай Тоот».

— Он сам тут? — изумился губернатор.

— Сам. Коперецкий весело выскочил из кровати.

— Проводи его в приемную, принеси сигары п коньяк. Скажи, я через пять минут буду к его услугам.

Но, пожалуй, и пяти минут не прошло, как он уже оделся и влетел к Михаю Тооту, сердечно хлопнул того по ладони и пожал ее так, что честная мозолистая рука старика чуть не хрустнула в его сильных пальцах.

— Добро пожаловать, добро пожаловать, дорогой дядюшка! Вот уж поистине сюрприз! Я приказал этому болвану начальнику рекеттешской станции сообщить мне о вашем прибытии, потому что сам хотел к вам ехать. И представьте, этот осел еще сегодня мне телеграфирует, что вы не прибыли. Нет, нельзя на этих людей полагаться!

— Начальник станции прав, я ведь не вышел в Рекеттеше, а приехал прямо сюда утренним поездом.

— Вот как? Садитесь же, дорогой дядюшка! Сюда, сюда, в мягкое кресло…

Но Михай Тоот продолжал стоять; он ничуть не повеселел от любезного приема, оказанного губернатором, бледное лицо его выражало грусть, которую лишь подчеркивала черная с головы до ног одежда; даже теплое рукопожатие он принял как-то нехотя, словно человек, которому по ошибке выдали больше кредиток, чем полагалось.

— Я осмелился нанести визит вашему высокопревосходительству по весьма необычному делу. Не знаю даже, как и с чего начать…

— Можете начинать, с чего вам угодно, дорогой дядюшка Тоот. Дело не такое уж необычное, ведь начинаете не вы, вы только продолжаете. Начал я, потому-то и приезжал к вам в Рекеттеш. Ох, уж эта молодежь! Растишь птичку, а как вырастут у нее крылышки, и — фьють! — улетает из гнезда. Но почему вы не садитесь, дядюшка Тоот?

— Благодарю, но я буду говорить стоя. Я приехал потому, что жена написала мне, будто вы, ваше высокопревосходительство, удостоили мой дом посещением. Она сообщила также, что вы снова собираетесь ко мне по некоему делу.

— Ну, разумеется, — произнес Коперецкий, потирая руки.

— Я хотел вас опередить и, не заезжая домой, явился к вам прямо из Тренчена.

— Очень мило, что вы хотели избавить меня от хлопот, но вместе с тем вы поступили плохо, ибо лишили меня вследствие сего нескольких приятных часов, которые я мог провести в кругу вашей семьи.

Господин Тоот жадно ухватился за услышанный официальный оборот; именно такую осторожную форму выражения он и искал в своем скудном словаре.

— Вы изволили сказать «вследствие сего». Как раз это меня и мучило. Я хотел избавить ваше высокопревосходительство… ибо…

— Я вас не понимаю!

— Ибо из этого дела ничего не выйдет, — кротко и просто договорил Михай Тоот.

— Из какого дела?

— Вследствие которого вы хотели приехать ко мне, ваше высокопревосходительство.

— Я имел в виду дело моего шурина Ности, — взволнованно задышал Коперецкий.