Дэвид Лоуренс - Радуга в небе

Та, что приглянулась Тому Брэнгуэну, была красивой и бойкой двадцатичетырехлетней девицей, оставленной на несколько часов кавалером, с которым приехала. Брэнгуэн понравился ей с первого взгляда, как нравился всем женщинам за добрый и щедрый нрав и присущую ему внутреннюю деликатность. Однако она тут же смекнула, чего на самом деле ему требуется. Сама она была сердита на своего кавалера и с досады не прочь была пошалить. Она задумала порезвиться и тем успокоить взыгравшее в ней самолюбие.

Девушка она была видная, полногрудая, темноволосая и голубоглазая, смешливая и раскрасневшаяся от жары — она то и дело подносила к лицу платочек, мило и небрежно вытирая пот с лица.

Брэнгуэн был ею очарован. Он держался с ней добродушно-насмешливо, но уважительно, мучимый неуверенностью, до смерти боясь показаться нахальным и в то же время опасаясь, что его сочтут излишне робким, он сгорал от желания, которое сдерживало врожденное почтение к женщине. Он понимал, что поведение его смешно, и конфузливо краснел. Девушка тем временем вела себя тем развязнее и напористее, чем больше он смущался, — вид этого постепенно распалявшегося юноши забавлял ее.

— Когда тебе обратно? — спросила она.

— Это неважно, — ответил он, после чего беседа опять прервалась.

Товарищи Брэнгуэна собрались уезжать.

— Ты с нами или останешься?

— Да нет, поеду, — ответил он, нехотя поднимаясь; его обуревали ощущение никчемности всего происходящего и разочарование.

Он перехватил взгляд девушки — взгляд в упор, почти издевательский — и задрожал, стыдясь бессмысленности такого финала.

— Может, пойдем проведаем мою кобылу? — великодушно предложил он, трепеща от страха.

— С удовольствием, — ответила она и поднялась с места.

Она шла за ним следом, разглядывая его покатые плечи и матерчатые гетры для верховой езды Приятели Тома выводили из конюшни своих лошадей.

— Ты умеешь ездить верхом? — спросил он.

— Хотела бы научиться, да ни разу не пробовала, — сказала она.

— Так попробуй сейчас, — сказал он. Вспыхнув, он подсадил ее, хохочущую, в седло.

— Сейчас соскользну, ведь седло-то не дамское! — кричала она.

— Держись крепче, — приказал он, выводя лошадь за ворота.

Девушка держалась на лошади очень неуверенно, вцепившись ей в гриву. Поддерживая девушку, он положил руку ей на талию, потом обнял ее крепче и, изнемогая от желания, медленно пошел с ней рядом.

Лошадь шла по берегу реки.

— Обхвати ее ногами — удобнее будет, — сказал он.

— Наверное, — сказала она.

В то время в моде были очень пышные юбки, и девушка ухитрилась сесть по-мужски, не нарушив приличий, скромно прикрыв юбкой красивые ноги.

— Так-то лучше, — заметила она, поглядывая на него сверху вниз.

— Ясно, лучше, — сказал он, чувствуя, как тает под ее взглядом. — Я вообще не знаю, зачем придумали это мученье с дамскими седлами, когда женщина едет, как кособокая.

— Так ты нас бросаешь, что ли? — кричали приятели Брэнгуэна, выйдя на дорогу. — У тебя теперь другая компания?

— Не ваше дело!

— Ты тут надолго обосновался? — кричали они.

На что он ответил: «К Рождеству буду», а девушка заливисто расхохоталась.

— Ладно, тогда счастливо оставаться, — кричали приятели.

И они уехали, оставив его очень сконфуженным, но старавшимся не смущаться в обществе девушки. Вскоре он вместе с ней вернулся в гостиницу, где, поручив лошадь заботам конюха, они отправились в лес, хотя сам он толком не знал, зачем они идут туда и что там будут делать. Сердце у него колотилось как бешеное от этого, как он думал, необыкновенного приключения, он сгорал в огне желания.

Когда все было кончено, по телу разлилось ощущение счастья. Вот это здорово, ей-богу! Весь день он провел с девушкой и хотел бы остаться с ней и на ночь. Она, однако, заявила ему, что это невозможно: вечером вернется ее кавалер, и ей придется быть с ним. Ему же, Брэнгуэну, не следует показывать, что между ними что-то было.

Она заговорщически и доверительно улыбнулась ему, отчего он смутился и почувствовал себя польщенным.

Уехать оттуда он не мог, хотя и обещал девушке к ней не лезть и не мешать ей. Он заночевал в гостинице и за вечерней трапезой увидел соперника: небольшого роста немолодого мужчину с мышиного цвета волосами и любопытной обезьяньей мордочкой — некрасивой, но обращавшей на себя внимание и по-своему привлекательной. Брэнгуэн решил, что он иностранец. Кавалер был с другим мужчиной, англичанином, сухопарым, жестким. Все четверо вместе сидели за столиком — двое мужчин и две дамы. Брэнгуэн не сводил с них глаз.