Дин Лин - Солнце над рекой Сангань

Раздел земли тоже подходил к концу. Протоколы заседаний вывешивались на улице для общего сведения. Был принят и календарный план работы на ближайшее время. Так, было намечено десятого числа восьмой луны раздать вещи; вечером четырнадцатого — обсудить итоги раздела земли; утром пятнадцатого — вручить документы на землю и деньги, вырученные за продажу фруктов; вечером пятнадцатого — всем отдыхать, а шестнадцатого с утра приступить к обмеру земли. Близилась уборка урожая, дело, не терпящее отлагательств. Из-за нее и шла спешка во всем. Бригаде тоже пора было отправляться в уезд отчитаться в своей работе и вернуться к своим обычным занятиям.

Вещи раздавали очень широко. Кое-что — вазочки, зеркала — достались даже середнякам. Десятого с самого утра обладатели талонов начали добывать веревки, палки, мешки, искать помощников; даже женщины не хотели отстать от мужчин.

Во дворах был установлен строгий порядок: председатели групп проверяли талоны с указанием предмета и двора, где он находится. Для выноса вещей требовался пропуск с печатью и подписью. На церемонию раздачи вещей собралась вся бригада, комиссия по переделу и все активисты, у которых теперь находилось больше свободного времени, так как план передела земли уже был готов. Они тоже относили домой свои вещи и помогали переносить другим.

Особенно усердно трудились Ян Лян и Ху Ли-гун.

— А что еще перенести? — то и дело спрашивали они.

Большой двор был переполнен, казалось, что людей не становится меньше. При выходе, где проверялись пропуска, образовался затор.

Женщины столпились у сложенных грудами одеял, платьев, кухонной утвари. Когда одной из них попадалось на глаза платье, нравившееся ей больше, чем то, которое полагалось ей по талону, она начинала кричать:

— Неправильно! Мне нужно не это, а вон то, получше!

Платья женщины примеряли тут же. Те, кому досталась хорошая одежда, сияли от радости. А когда попадалось старинное платье из тяжелого шелка с вышивкой, да еще красное — свадебное, женщины смеялись; шутили и зрители.

Больше всего недоразумений возникало среди женщин, поэтому к ним назначили двух грамотных председателей групп и одну женщину — Чжоу Юэ-ин. В рваной соломенной шляпе и белой мужской безрукавке, она энергично распоряжалась, размахивая длинной гаоляновой хворостиной. Как всегда, она была впереди всех. Во время суда над Цянь Вэнь-гуем она первая из женщин ворвалась в толпу и, размахнувшись, ударила Цянь Вэнь-гуя по лицу.

Эта женская рука, которая знала только очаг да котел, которая выгребала навоз из хлева, которая огрубела от воды и земли, от зноя и ветра, теперь высоко взметнулась и нанесла удар помещику-людоеду. Общая радость преобразила и ее. Она стала мягче, реже сердилась, меньше придиралась к мужу-пастуху. А муж в ожидании раздела земли теперь чаще бывал дома. Чжоу Юэ-ин и другие женщины принимали самое деятельное участие в распределении вещей.

Жене Чжао Дэ-лу достались два длинных платья; одно синее, хорошо сидевшее на ней, она тут же надела, а другое, белое, она держала в руках вместе с куском материи в клетку и, поглаживая блестящую гладкую ткань, говорила окружающим:

— Ну и материя! Смотрите, какая тонкая и шелковистая!

Чэн Жэнь обошел все дворы, где происходила раздача. Он толкался в толпе, радовался, глядя, как крестьяне уносят к себе награбленное помещиками добро. Ему самому достались кое-какие инструменты и зерно. Ли Чан помог ему отнести все это домой, а сам вернулся за своими вещами. Теперь он вприпрыжку бежал по улице с четырьмя большими цветочными вазами в руках.

— Зачем они тебе? — спросил его Ху Ли-гун, попавшийся ему навстречу.

— Да никто их не берет, — ответил ему с широкой улыбкой на веснушчатом лице Ли Чан, — вот я и взял себе.

— Ха-ха, брат Ли Чан, — засмеялись в толпе. — Что ж ты не взял пестрого платьица для своей малютки? Пригодилось бы ей, когда сядет зимой в паланкин [46] В паланкине несут невесту в дом мужа. — Прим. перев. .— Ли Чан покраснел и, ничего не ответив, будто не расслышал вопроса, побежал дальше.

— Что это за малютка? — спросил Ху Ли-гун.

— Будущая его жена, которая воспитывается у них в доме. Уж очень она маленького роста. Ха-ха!

Мать Гу Чан-шэна ковыляла по улице, прижимая к груди двух кур. Ей не терпелось поделиться впечатлениями с кем-нибудь, и, завидя Вэнь Цая, она бросилась к нему:

— Вот уж вы о нас позаботились, товарищ! Обо всем-то вы подумали! Теперь каждый получит то, в чем нуждается.