Пол Гэллико - Миссис Харрис едет в Нью-Йорк

— Его превосходительство маркиз Ипполит де Шассань, новый посол Франции в вашей стране, и мадам Харрис.

Да, сомнений не было — так оно и есть! Это была именно миссис Харрис — со щечками-яблочками, с блестящими глазками, сияющая — но отнюдь не выделяющаяся на фоне разодетой толпы. Она была одета ничуть не хуже, а то и лучше, чем большинство дам в салоне. Почему-то миссис Шрайбер более всего озадачило не само наличие здесь миссис Харрис, а ее наряд. «Где я могла видеть это платье раньше?» — спрашивала она себя.

Миссис Харрис церемонно и элегантно кивнула своей нанимательнице и обратилась к маркизу:

— Вот о ней я вам и рассказывала. Какой замечательный человек! Если бы не миссис Шрайбер, я никогда не получила бы доллары, — а без них я не смогла бы поехать в Париж и купить себе платье от Диора. А вот теперь она везет меня в Америку.

Маркиз склонился к руке Генриетты Шрайбер.

— Мадам, — галантно сказал он, — я весьма рад познакомиться с вами — потому что лишь обладая добрым сердцем, люди способны оценить его в других.

Это приветствие, которое определило место и репутацию миссис Шрайбер в обществе на «Виль де Пари» до конца путешествия, также поразило миссис Шрайбер, и она никак не могла придти в себя после всех неожиданностей.

— Но… вы действительно знакомы с нашей миссис Харрис? — промямлила она.

— Ну разумеется, — любезно ответил маркиз, — мы познакомились в Париже, в салоне Диора. Мы действительно старые друзья.

Случилось все вот как: маркиз от своего шофера узнал, что миссис Харрис едет на этом пароходе в каюте туркласса, сей же час отправился к капитану, с которым был в дружеских отношениях, и спросил его:

— Пьер, ты знаешь, что у тебя на борту находится удивительная, замечательная женщина?

— Ты имеешь в виду графиню Турейн? — переспросил капитан, в чьи обязанности, разумеется, входило тщательное ознакомление со списком пассажиров. — Да, она действительно очень талантлива, хотя, если мне будет позволено заметить, несколько…

— Да нет же, нет, — отмахнулся маркиз, — я говорю об обыкновенной лондонской уборщице, которая дни напролет, стоя на коленях, отмывает и натирает полы в Белгравии или моет посуду, по локоть в мыльной воде. Но если бы ты заглянул в ее платяной шкаф, — о, ты обнаружил бы там изысканнейшее творение Кристиана Диора, бальное платье ценою в четыре с половиной сотни фунтов стерлингов, которое она купила сама.

Капитан был заинтригован.

— Что ты говоришь! Действительно, это удивительно. И ты говоришь, она на «Виль де Пари»? Но зачем? Куда она может ехать — и зачем?

— Одному Богу известно, что ей нужно в Америке, — отвечал маркиз, — быть может, она захотела приобрести что-нибудь еще? Как бы то ни было, можешь мне поверить — если такая женщина, как она, примет решение, ничто ее не остановит.

Вслед за чем маркиз изложил пораженному капитану историю поездки миссис Харрис в Париж за платьем от Диора, и о том, как изменилась жизнь тех, кому выпало счастье быть с нею знакомым.

Когда маркиз закончил рассказ, капитан, заинтригованный еще сильнее, воскликнул:

— Так ты говоришь, она здесь — и она твоя знакомая? Раз так, надо пригласить ее на коктейль. Мне не терпится с ней встретиться!

Вот так миссис Харрис получила такое же красивое приглашение, как и Шрайберы — если не считать того, что на ее карточке была приписка: «Стюард зайдет за Вами в каюту и проводит Вас к капитану».

Прежде чем доверить супругу вниманию капитана и маркиза, мистер Шрайбер наклонился к ее уху и шепнул:

— Кажется, дорогая, нам незачем больше беспокоиться о миссис Харрис!

Действительно, сейчас эта удивительная маленькая пожилая женщина уверенно болтала с капитаном — оказывается, во время визита в Париж ей довелось побывать в маленьком ресторанчике на Сене, куда капитан очень любил наведываться между рейсами, и теперь оба обменивались приятными воспоминаниями.

Джентльмен, посаженный за стол подле миссис Шрайбер, любезно осведомился:

— Как вам нравится путешествие, миссис Шрайбер? — и был поражен, услыхав несколько неожиданный ответ:

— Боже мой, ну разумеется! Да ведь я же сама ей его дала!..

Откуда ему было знать, что миссис Шрайбер наконец узнала платье на миссис Харрис: она сама подарила ей его пару лет назад, когда оно несколько поизносилось.

Дальнейшее путешествие протекало легко и приятно, и это ввергло миссис Харрис в заблуждение — ей начало казаться, что все трудности позади и опасаться нечего. Вообще-то она была оптимисткой, хотя жизнь и научила ее, что именно тогда, когда кажется, что все идет хорошо, за углом подстерегает беда. Она знала это — и все-таки позволила себе успокоиться. Но вины ее тут не было — слишком уж приятно было плыть на этом замечательном огромном судне, ее, непривыкшую к роскоши, слишком вкусно кормили, она общалась с прекрасными людьми (и многие из них принадлежали к настоящим сливкам общества!), и каждый вечер в салонах устраивались всевозможные увеселения для пассажиров… Даже миссис Баттерфильд немного успокоилась в этой обстановке и начала было иногда думать, что катастрофа, возможно, не так уж неизбежна, как казалось вначале.