Альфред Мюссе - Секрет Жавотты

— Скажите же, наконец, что вам нужно, — сказала Жавотта. — Вы рассеянны, словно поэт, который собирается рожать.

Само собой разумеется, что Тристан не хотел ни признаваться в скрытом своем побуждении, ни упоминать имени маркизы.

— Я не могу объяснять вам что бы то ни было, — ответил он. — Могу сказать вам только одно: вы бесконечно обязали бы меня, вернув мне браслет, который Сент — Обен и я подарили вам, — если только эта вещица еще находится у вас.

— А что вы с ним будете делать?

— Ничего такого, что могло бы вас встревожить, даю вам слово.

Я вам верю, Бервиль, вы — человек чести. Я вам верю, черт меня побери!

(В своем новоявленном величии г — жа де Розанваль, однако, еще сохранила пристрастие к выражениям, от которых попахивало капустой.)

Я счастлив, — ответил Тристан, — что у вас осталась такая добрая память обо мне; вы не забываете своих друзей.

Забыть друзей! Я‑то? Да никогда! Вы встретились со мной в свете, когда у меня не было ни гроша, — я не стыжусь признаться в этом. У меня были две пары ажурных чулок, которые я носила попеременно, и я хлебала суп деревянной ложкой. Теперь я ем на серебре, за мной стоит лакей, передо мной — жареные индейки, но сердце у меня все то же. Знаете чТо? В молодости мы веселились по — настоящему. А сейчас-я скучаю, словно сам король. Вы помните тот день… В Монморанси… Ах нет, это — не с вами… но все равно — это было восхитительно… Ах! Какие чудесные вишни! А телячьи котлеты, которые мы ели у дядюшки Дюваля в каба. чке «Охотничий привал», — и старый петух, бедняжка Коко, склевывал со стола хлебные крошки… И нашлись же два дурака — англичанина, которые опоили несчастного петушка водкой, и он от этого издох! Вы слыхали об этом?

Говоря на эти темы, Жавотта оживлялась и выпаливала множество слов в минуту, но, спохватившись, снова напускала на себя важность и принималась с отсутствующим, мечтательным видом цедить сквозь зубы напыщенные фразы.

— Да, это правда, — протянула она голосом простуженной герцогини, — я всегда с удовольствием вспоминаю все, что связано с прошлым…

— Чудесно, дорогая Амелина; но умоляю вас — ответьте на мои вопросы. Вы сохранили этот браслет?

— Какой браслет, Бервиль? Что вы хотите сказать?

— Браслет, который я прошу вас вернуть мне… тот, который Сент — Обен и я подарили вам…

— Фи, фи! Просить вернуть подарок! Дорогой мой, это неблагородно!

— Здесь дело не в благородстве. Я вам сказал, речь идет о чрезвычайно важной услуге, которую вы можете мне оказать. Заклинаю вас — подумайте и ответьте мне всерьез. Если этот браслет дорог вам только как украшение, я охотно обязуюсь подарить вам взамен того, который мне нужен, по браслету на каждую руку.

— Очень любезно с вашей стороны.

— Да нет, это совершенно естественно. Я предлагаю вам это только в моих собственных интересах.

— Как хотите, — заявила Жавотта, встав с кушетки и играя веером, — а мне прежде всего, — я уже вам это сказала, — нужно знать, что вы будете делать с этим браслетом. Я не могу Довериться человеку, который мне не доверяет. Давайте расскажите мне о ваших делишках. Здесь что‑то нечисто, здесь замешана женщина. Я готова биться об заклад — это какая‑нибудь бывшая любовница ваша или Сент — Обена хочет присвоить себе мои вещички. За этим кроются какие‑то размолвки, чья‑то ревность, чьи‑то злостные сплетни. Ну‑ка, признайтесь!

— Уж если вы настаиваете на том, чтобы узнать мои побуждения, — ответил Тристан, желая избавиться от расспросов, — я скажу вам всю правду! Сент — Обен умер, мы были близкими друзьями, как вам известно, и мне очень хочется иметь у себя, на память о нем, тот браслет, на котором выгравированы наши имена.

— Ба! Что вы такое говорите? Сент — Обен умер? Когда?

— Он погиб в Африке, совсем недавно.

— Правда? Бедняга! Я тоже очень его любила. Премилый был человек. Помнится, когда‑то он называл меня своей «розовой красоткой». «Вот моя розовая красотка» — так он говорил; мне это прозвище очень нравилось. А вы помните, как он всех нас забавлял в тот день, когда мы поехали в Эрменонвиль и всё переколотили там в кабачке. Ни одной целой тареЛки не осталось! Стулья мы бросали в закрытые окна, так что перебили все стекла, а утром, как назло, приехало огромное семейство наивных провинциалов полюбоваться природой, — а выщдо так, что кофе с молоком, и тот не в чем было подать.

— Шалая вы головка! — сказал Тристан. — Неужели вы не способны хоть разок внимательно выслушать то, что вам говорят? Мой браслет у вас или нет?