Альфред Мюссе - Фредерик и Бернеретта

Дело в том, что как‑то на днях нашему студенту, невзирая на всю его скромность, действительно случилось ночевать вне дома, и гризетка это заметила.

Когда между влюбленными царит согласие, для них не существует препятствий. В записке, врученной Фредерику, сообщалось, что необходимо соблюдать большую осторожность, что влюбленным грозит опасность, а заканчивалось все вопросом, где они встретятся. В квартире Фредерика это невозможно, говорилось в записке. Следовательно, надо было искать комнатку поблизости. В Латинском квартале в них нет недостатка. Когда было уже назначено первое свидание, Фредерик получил следующее письмо:

«Вы говорите, что обожаете меня, но ни разу не сказали, красива ли я. Вы меня еще не разглядели, а чтобы полюбить, нужно сначала хорошенько рассмотреть. Я сейчас выйду из дома с моей служанкой, а вы идите по улице навстречу, подойдите ко мне, как к знакомой, и скажите несколько слов. Смотрите на меня хорошенько, пока будете говорить. Если найдете, что я недостаточно красива, скажите прямо, я не рассержусь. Так ведь бывает, к тому же я не злая.

Тысяча поцелуев, Бернеретта»

Фредерик подчинился приказанию возлюбленной. Нечего и говорить, что в исходе этого испытания можно было не сомневаться, хотя Бернеретта, повинуясь утонченному кокетству, вместо того чтобы принарядиться для этой встречи, появилась в домашнем платье, а волосы спрятала под шляпку. Студент отвесил ей почтительный поклон и сказал, что она сегодня красивее, чем всегда. Он вернулся домой в полном восторге от своей победы. Но еще прекраснее показалась ему Бернеретта на следующий день, когда она пришла на свидание и он убедился, что она может обойтись не только без украшений и нарядов, но даже и без самой легкой одежды.

Фредерик и Бернеретта предались любви, не успев обменяться и двумя словами. Когда же они заговорили, то сразу стали называть друг друга на «ты». Тесно обнявшись, они сели У камина, где пылал яркий огонь. Тут Бернеретта, прижавшись разрумянившейся от счастья щекой к щеке своего возлюбленного, стала рассказывать ему о себе. Она была провинциальной актрисой, ее имя — Луиза Дюран, а по сцене — Бернеретта. Вот уже два года она близка с одним молодым человеком, но теперь охладела к нему. Она хочет во что бы то ни стало отделаться от него и переменить образ жизни, либц вернуться на сцену, если найдется поддержка, либо обучиться какому‑нибудь ремеслу. Ни о ъвоей семье, ни о своем прошлом она, в сущности, ничего не сказала, только выразила решительное намерение порвать узы, ставшие для нее невыносимыми. Фредерик не захотел ее обманывать и чистосердечно описал свое положение. Человек небогатый, не знающий света, он был бы для нее слишком слабой опорой. «Я не могу принять на себя все заботы о тебе, — прибавил он, — и потому ни за что не хочу быть При- чинои вашего разрыва. Делить же тебя с другим мне было бы слишком тяжело, значит, как мне ни грустно, я должен удалиться, но я навсегда сохраню в сердце воспоминание об этом счастливом дне».

При таком неожиданном заявлении Бернеретта расплакалась.

— Зачем тебе уходить! — воскликнула она. — Ведь если я рассорюсь со своим любовником, то вовсе не из‑за тебя, я давно уже на это решилась. И разве ты перестанешь меня любить оттого, что я поступлю в обучение к белошвейке? Конечно, досадно, что ты не богат, но что ж поделаешь? Как‑нибудь проживем.

Фредерик пытался возражать, но Бернеретта поцелуем заставила его умолкнуть.

— Не будем больше говорить и даже думать об этом, — сказала она, — когда тебе захочется меня видеть, подай мне знак в окно и не заботься об остальном. Это все тебя не касается.

Месяца полтора Фредерик не притрагивался к своей работе. Начатая диссертация лежала на столе, и время от времени он прибавлял к ней одну — две строчки. Он знал, что если ему вздумается развлечься, то стоит лишь открыть окно, и Бернеретта всегда готова поспешить на свидание к нему. Когда он спрашивал ее, как это она располагает такой свободой, она неизменно отвечала, что это его не касается. У него были небольшие сбережения, которые быстро иссякли. Недели через две ему пришлось прибегнуть к помощи друга, чтобы угостить свою возлюбленную ужином.

Когда этот друг, по имени Жерар, узнал о перемене в жизни Фредерика, он сказал ему:

— Берегись — ты влюблен. У твоей гризетки ничего нет за душой, да и у тебя не много. На твоем месте я бы поостерегся провинциальной актрисы. Такого рода страсть заводит иной раз дальше, чем думаешь.