Мария Эджуорт: Лиммерийские перчатки

Былъ воскресный день — колокола каѳедральной Герфортской церкви звонили къ проповѣди; на улицахъ толпились богомольные люди. Госпожа Гилль! Госпожа Гилль! Бетти! Бетти! готовы ли вы? Совсемъ почти отзвонили, мы опоздаемъ: развѣ забыли вы, что я церковный староста? — Такъ кричалъ господинъ Гилль, кожевникъ, стоя на послѣдней ступенькѣ лѣстницы, съ тростію и шляпою въ рукахъ, въ ожиданіи жены и дочери.

«Я готова, батюшка, сказала Бетти, проворно сбѣжавши съ лѣстницы. Она была такъ пріятна, такъ свѣжа и такъ хорошо одѣта, что отецъ, посмотрѣвши на нее, не могъ не улыбнуться, смягчилъ голосъ и только сказалъ, увидя, что она еще не надѣла перчатокъ: напрасно, мой другъ, ты останавливалась за перчатками, ихъ можешь надѣть дорогою.

„А по моему мнѣнію — сказала госпожа Гилль, которая тихо сходила съ лѣстницы, одѣтая въ праздничное платье, въ огромной соломенной шляпѣ съ ужаснымъ пунцовымъ бантомъ — и совсѣмъ не должно бы было ей надѣвать этихъ перчатокъ!

„Я не понимаю, — сказалъ господинъ Гилль почему эти перчатки находишь дурными. Перчатки какъ перчатки, лайковыя, бѣлыя. Но будемъ говорить объ этой матеріи послѣ. Пора къ обѣднѣ.

Господинъ Гилль подалъ женѣ и дочери руку — но Бетти еще не надѣла своихъ перчатокъ, а госпожа Гилль сердилась и била себя по носу опахаломъ.

«Знаю — ворчала госпожа Гилль — знаю, что всѣ мои слова считаются за ничто; но я умѣю разсуждать о вещахъ не хуже другихъ, а можетъ быть и лучше! напримѣръ, не я ли прошлаго году предсказала тебѣ, что нашу большую собаку украдутъ? не я ли первая замѣnила, что стѣны нашей каѳедральной церкви начинаютъ обваливатъся? Тебѣ бы никогда не пришло въ голову объ этомъ подумать, хотя считаешься и старостою церковнымъ!»

- Но, ради Бога, разтолкуй мнѣ, какую связь имѣютъ Беттины перчатки съ большою нашею собакою и съ трещиною на стѣнѣ каѳедральной нашей церкви?

- Слѣпой человѣкъ! развѣ ты не примѣтилъ, что эти перчатки Лиммерикскія?

- Примѣтилъ, и всё еще тебя не понимаю, сказалъ господинъ Гилль, понизивъ голосъ — таково было его обыкновеніе, когда супруга его начинала сердиться, и когда еще онъ самъ не вышелъ изъ терпѣнія.

- Странной человѣкъ! но развѣ ты забылъ, что Лиммерикъ городъ Ирландскій?

- Помню! —

Стало быть ты обрадуешься, когда наша каѳедральная церковь, въ которой ты староста, взлетитъ на воздухъ, и когда тотъ, кому удастся подорвать ее, женится на твоей дочери?

- Боже избави насъ отъ такого нещастія! воскликнулъ господинъ Гилль, перемѣнившись въ лицъ — онъ остановился, чтобы поправить парикъ свой, который съѣхалъ на правое ухо. Но, госпожа Гилль, продолжалъ онъ, я не вижу, что заставляетъ васъ имѣть такое подозрѣніе?"

- Не видишь? не видишь? мало ли чего ты не видишь, другъ мой! Ты только другихъ умѣешь называть зѣваками или слѣпыми! Прошлаго году я же тебѣ совѣтовала беречь нашу большую собаку — но ты меня не послушалъ! То же будетъ и съ гсерковью.

- Душа моя, божусь Богомъ, не понимаю ни одного твоего слова; Говори яснѣе, прошу тебя!"

- Яснѣе? Бетти можетъ говоришь съ тобою яснѣе. Спроси, отъ кого получила она перчатки?

"Отъ кого, Бетти?"

"Батюшка! меня подарилъ ими господинъ Бріанъ О'Неиль! отвѣчала Бетти? потупивъ глаза и закраснѣвшись.

"Ирляндской перчаточникъ?" воскликнулъ отецъ съ ужасомъ.

"Что скажешь теперь? Обманулась ли я, или нѣтъ? спросила госпожа Гилль.

"Сей часъ сними эти перчатки, Бетти! Я видѣлъ твоего Бріана одинъ только разъ въ жизни, но право не могу его терпѣть: онъ Ирландецъ. Говорятъ тебѣ, сними перчатки!"

"Но, батюшка, я не взяла съ собою другихъ.

"У меня есть въ запасѣ шелковыя, восклиннула госпожа Гилль, вынимая изъ кармана старинныя шелковыя перчатки, съ прорѣзанными пальцами, замаранныя и чрезвычайно широкія.

"Но скажите, батюшка, развѣ Ирландецъ не можетъ быть честнымъ человѣкомъ? спросила Бетти.

Господинъ Гилль не отвѣчалъ ни слова.

Они пришли въ церковь. Теперь не время думать объ Ирландцахъ и Англичанахъ, шепнула госпожа Гилль на ухо своей дочери; помни, что тебѣ надобно, сидя въ церквѣ, показывать людямъ, что ты дочь церковнаго старосты.

Не почитаемъ за нужное говоришь о тѣхъ коварныхъ насмѣшкахъ, которыя были сказаны молодыми сосѣдками на счетъ старинныхъ Беттиныхъ перчатокъ. Господинъ Гиллъ, какъ церковный староста, пошелъ послѣ проповѣди осматривать проломъ, о которомъ говорила ему жена: онъ нашелъ въ фундаментъ церкви скважину, величиною въ кулакъ, и небольшую трещину, на которую долго смотрѣлъ въ размышленіи, потирая лобъ и нюхая табакъ; между тѣмъ госпожа Гиллъ прохаживалась по кладбищу и хвасталась передъ сосѣдками, что не позволила своей дочери носить перчатокъ Ирляндской фабрики.