Готфрид Келлер - Мартин Заландер

В итоге, взвесив последствия, то есть всевозможные хлопоты, что обрушатся на него, как только он ступит на путь чиновной жизни, он все же удовлетворился своими действиями.

«Нет, — сказал он себе, — сознание, что на щит меня подняли эти два типчика, не давало бы мне покоя нигде и никогда, да и сами они весьма неловкой обузой, разумеется, цеплялись бы за мои ноги! А то, чего не произошло сегодня, вполне может произойти в более счастливый час!»

За свой поступок он снискал чудесную награду, когда рассказал жене о случившемся и она очень его похвалила. Он застал ее дома, в добром и удовлетворенном расположении духа, ведь она восприняла предупредительность дочерей как перемену к лучшему и оттого провела с ними вечер в дружеском согласии, что девушки, отправляясь на покой, истолковали в свою пользу.

Зачинщики всего этого душевного смятения, Юлиан и Исидор, устроились после собрания в одной из городских пивных — решили «пошептаться».

— Не заладилось у нас с будущим тестем! — заметил один.

— Что касается папаши наших сокровищ, то, по-моему, при случае он зачтет нам добрые намерения, а зла на нас уж точно не держит! — отвечал другой. — В остальном же наша затея полностью удалась, за него проголосовали почти единогласно!

— Конечно, кто бы мог подумать, что мы двое, впервые придя на политическое собрание, предложим кандидата в Совет, которого все одобрят?

— Я и говорю, начало хорошее! Выпьем за это! Так и продолжим! Коли мы и впредь станем политизировать с таким же успехом, нам это пойдет очень на пользу! Мой шеф говорит, что еще в нынешнем году оставит службу, мне и сейчас почти все делать приходится!

— А моего вряд ли снова выберут, когда истечет срок его полномочий.

— Тогда не мешает тебе прямо сейчас подготовить почву в своем кругу. Допивай!

— Твое здоровье! Послушай-ка, что мне недавно пришло в голову, не мешало бы хорошенько обмозговать!

— Выкладывай!

— Я рассчитываю, нам полезно бы записаться в разные партии, тогда удобнее играть друг другу на руку. В семьях часто бывает, что один брат серый, другой — черный, третий — красный, а притом все хорошо друг к другу относятся; один приобретает друзей другому, говоря о нем с любовью и рекомендуя!

— А ведь убедительно говоришь! В самом деле, убедительно, чем больше я вдумываюсь! Ловкач ты, право слово! Но как мы поделим пирог! У тебя есть особое пристрастие, особый принцип?

— У меня? Покамест нет, это мы заведем позднее, с опытом, коли уж так необходимо. Но сейчас мне безразлично, чью песню петь, да и вообще можно помолчать, ежели не очень-то разбираешься!

— Тебе причитается кварта!

— Пей и будь здоров!

— Слушай, я вот о чем подумал! Есть тут небольшая загвоздка: одно название звучит красиво, другое — не очень. Сейчас верховодят демократы и слывут молодцами; старолибералы уже получили от них прозвище «косицы». Консерватор на слух приятнее, но у простого народа это слово не в ходу.

— В этом есть доля правды. Уже само слово «старолиберал» смахивает на ночной колпак!

— Однако, с другой стороны, понятие «демократ» начинает вызывать подозрения. А нотариус имеет дело преимущественно с капиталом!

— Само собой, но ты забываешь, что и задолжавшие крестьяне, дебиторы и банкроты, бедняки всех сортов опять-таки имеют дело с нотариусом, тебе ли не знать! А именно они при выборах нотариуса, как и везде, составляют большинство!

— Что верно, то верно. Послушай, раз уж плюсов и минусов вроде как поровну, предлагаю бросить жребий, кому в какую партию записаться.

— Официантка! Стакан и кости!

Когда просьба была исполнена, Юлиан встряхнул стакан.

— Ну, так как? Думаю, все второстепенные партии мы исключим, выбирать будем из двух главных.

— Стало быть, демократ или старолиберал! В таком случае достаточно бросить жребий один раз; у кого выпадет больше очков, станет тем, кем заранее решено; второму достанется другая партия.

— Значит, выигравший будет демократом, а проигравший — старолибералом. Идет?

— Конечно!

— Тогда допивай, в темпе, твое здоровье!

— Твое здоровье! Давай!

Юлиан еще раз встряхнул стакан с тремя костями и опрокинул его на стол. Восемнадцать очков — три шестерки.

— Готово! — воскликнул Исидор.

— Нет! Ты тоже должен бросить, вдруг выпадет столько же. А уж потом выпьем! — возразил брат Юлиан.

Исидор бросил кости — тринадцать очков.

— Твое здоровье, господин демократ! — воскликнул он, а Юлиан в свой черед вскричал: