Эмиль Золя: Истина

— Безъ четверти семь, — пробормотала она, прислушиваясь къ бою часовъ сосѣдней церкви: — мы непремѣнно опоздаемъ.

Она подошла къ окну и окинула взглядомъ площадь Капуциновъ. Маленькій домикъ стоялъ на самомъ углу площади и Церковной улицы; онъ былъ одноэтажный, съ подвальнымъ помѣщеніемъ и мезониномъ; внизу помѣщались столовая и пріемная, отдѣленныя коридоромъ отъ кухни и прачешной, окна которыхъ выходили на темный и сырой дворъ; въ первомъ этажѣ находились направо двѣ комнаты госпожи Дюпаркъ и налѣво — двѣ комнаты госпожи Бертеро; а подъ самой крышей, напротивъ комнаты Пелажи, были двѣ крошечныхъ каморки, отдѣланныя когда-то для Женевьевы; тамъ она поселялась, пріѣзжая съ мужемъ въ Мальбуа, радуясь, какъ ребенокъ, случаю снова очутиться въ родномъ гнѣздышкѣ. Въ домѣ царилъ постоянный полумракъ отъ низкихъ потолковъ; темныя тѣни скользили по сѣрымъ безмолвнымъ комнатамъ; Церковная улица, которая начиналась отъ приходской церкви св. Мартина, была настолько узка, что по ней не ѣздили экипажи; даже въ полдень тамъ господствовалъ полумракъ; стѣны домовъ покрылись плѣсенью, а мостовая, пропитанная сточными водами, позеленѣла отъ покрывавшаго ее скользкаго мха. Площадь Капуциновъ открывалась на сѣверъ; на ней не росло ни одного деревца, потому что ее совершенно затѣнялъ высокій фасадъ стариннаго монастыря, который подѣлили между собой капуцины, совершавшіе богослуженіе въ прекрасной, просторной часовнѣ, и «братья христіанскихъ школъ», устроившіе обширную школу въ монастырской пристройкѣ.

Съ минуту госпожа Дюпаркъ смотрѣла на этотъ пустынный уголокъ, полный священной тишины; здѣсь проходили только богомольцы, и лишь въ опредѣленные часы площадь нѣсколько оживлялась толпою ребятишекъ, воспитанниковъ братства. Въ сумрачномъ воздухѣ раздавались медленные удары колокола, и старуха съ неудовольствіемъ отвернулась отъ окна, когда дверь отворилась, и въ комнату вошла Женевьева.

— Наконецъ! — проговорила бабушка. — Скорѣй позавтракаемъ: благовѣстъ ужъ начался.

Женевьева весело смѣялась, показывая свои бѣлые зубки. Это была высокая, стройная блондинка съ чудными волосами и страстнымъ, жизнерадостнымъ лицомъ, которое она унаслѣдовала отъ отца. Несмотря на свои двадцать два года, это была веселая рѣзвушка. Видя, что она пришла одна, госпожа Дюпаркъ воскликнула:

— Маркъ еще не готовъ?

— Онъ сейчасъ явится, бабушка; онъ идетъ вслѣдъ за мною съ Луизой.

Поцѣловавъ свою мать, которая сидѣла молчаливая и печальная, Женевьева принялась болтать о томъ, какъ она рада, что снова очутилась, по выходѣ замужъ, въ тихомъ домикѣ, гдѣ протекло ея дѣтство. На этой площади Капуциновъ она знала каждый камешекъ и привѣтствовала, какъ старыхъ друзей, каждую былинку, выросшую въ расщелинахъ камней. Желая выиграть время, она разсыпалась въ восторгахъ, стоя у окна; вдругъ она воскликнула, замѣтивъ двѣ черныя тѣни, которыя проскользнули по площади, и которыя она сейчасъ узнала:

— Отецъ Филибенъ и братъ Фульгентій! Куда они идутъ такую рань?

Два духовныхъ лица медленно переходили площадь; подъ свинцовымъ, тяжелымъ небомъ ихъ фигуры казались еще мрачнѣе. и они точно еще болѣе затемнили и безъ того нерадостную картину. Отецъ Филибенъ, родомъ крестьянинъ, былъ широкоплечій мужчина съ толстымъ, крупнымъ лицомъ, рыжій, съ большими глазами, большимъ ртомъ, выдающимися скулами; ему было лѣтъ подъ сорокъ, и онъ былъ преподавателемъ въ духовной коллегіи въ Вальмари, чудномъ помѣстьѣ, которымъ владѣютъ іезуиты въ окрестностяхъ городка. Его товарищъ, братъ Фульгентій, былъ однихъ съ нимъ лѣтъ, но маленькій, черный и тщедушный; онъ былъ старшимъ изъ трехъ братьевъ, которые завѣдывали сосѣднею монастырскою школою. Говорили, что онъ — незаконный сынъ доктора-психіатра, умершаго въ сумасшедшмъ домѣ, и служанки; нервный, раздражительный, тщеславный, онъ не отличался ясностью сужденій; идя рядомъ съ отцомъ Филибеномъ, онъ оживленно размахивалъ руками и говорилъ о чемъ-то громкимъ голосомъ.

— Сегодня, послѣ обѣда, послѣдуетъ раздача наградъ, — объясняла госпожа Дюпаркъ. — Отецъ Филибенъ, который очень расположенъ къ нашимъ добрымъ братьямъ, согласился принять на себя предсѣдательство на раздачѣ наградъ. Онъ, вѣроятно, только что пріѣхалъ изъ Вальмари и сопутствуетъ брату Фульгентію, чтобы сговориться съ нимъ относительно какихъ-нибудь подробностей…

Ее прервалъ Маркъ, который вошелъ въ столовую, держа на рукахъ свою дочурку Луизу, которой только что минуло два года; она охватила ручонками его шею и смѣялась, и дурачилась съ видимымъ удовольствіемъ.