Кнут Гамсун - Отец и сын (пер. Кившенко)

— Я говорю тебѣ, Паво, я ни за что больше не ггоставлю на тринадцатый номеръ, я довольно проигралъ на этомъ проклятомъ номерѣ.

И онъ становится все болѣе раздражительнымъ: лакей, у котораго скрипятъ сапоги, получаетъ совѣтъ удалиться подобру-поздорову, румынъ награждается молніеноснымъ взглядомъ за то, что недостаточно скоро собираетъ свой выигрышъ и этимъ задерживаетъ игру. Господинъ изъ Зинвара начинаетъ жаловаться и на зрителей, которые постоянно тѣснятся вокругъ него. Неужели же имъ рѣшительно нечего дѣлать, какъ только глазѣть на него? Онъ подзываетъ знакомъ молодую дѣвочку изъ толпы и говоритъ:

— Не тебѣ ли я далъ сегодня золотой?

Дѣвочка краснѣетъ и дѣлаетъ книксенъ.

— Да, господинъ, — отвѣчаетъ она.

— Зачѣмъ же ты, дитя мое, стоишь здѣсь и не уходишь? — Ея красныя губки дрожатъ, но она молчитъ и опускаетъ глазки. Господинъ изъ Зинвара внимательно оглядываетъ ее и даетъ ей еще золотой.

— Вотъ возьми это и приходи послѣ игры въ полночь ко мнѣ.

Молодая дѣвочка густо краснѣетъ, дѣлаетъ еще почтительнѣе книксенъ и уходитъ, улыбаясь всѣмъ присутствующимъ.

Господинъ изъ Зинвара обращаетъ опять все свое вниманіе на игру.

— А вотъ теперь мѣшаютъ мухи, — говоритъ онъ черезъ минуту. — Тутъ постоянно что-нибудь да мѣшаетъ. Пусть выгонятъ всѣхъ мухъ!

Его деньги таютъ. Теперь счастье на сторонѣ румына, и господинъ изъ Зинвара съ возрастающимъ раздраженіемъ наблюдаетъ за его счастьемъ.

— Развѣ ты не видишь, что у меня осталось только нѣсколько жалкихъ кредитокъ, — говоритъ онъ, обращаясь къ Паво, — но я не перестану играть, пока все не уйдетъ. Да, вотъ я теперь ставлю тысячу на красное — можетъ быть это именно тотъ цвѣтъ, который принесетъ мнѣ счастье.

Красное выигрываетъ.

— Вотъ видишь ли, красный цвѣтъ дѣйствительно приноситъ мнѣ счастье. Я ставлю еще разъ — это будетъ испытаніе.

Но красное проигрываетъ. Терпѣніе господина изъ Зинвара истощается окончательно.

— Уходи! — кричитъ онъ на сына. — Ты только приносишь мнѣ несчастье. Я долженъ отыграться. Я хочу во что бы то ни стало вернуть обратно мои деньги! — Но тутъ онъ вспоминаеть, что вышелъ изъ той роли, которую собрался разыгрывать передъ сыномъ.

И онъ прибавляетъ:

— Вотъ видишь ли, до чего я дошелъ, только благодаря моему желанію исправить тебя. Да, я хочу тебя исправить.

— Я уже исцѣлился, — бормочетъ Паво.

— Молчи, ты еще не исцѣлился окончательно. Ты опять вернешься къ прежнему, и я все это дѣлаю только ради твоего блага. А теперь убирайся отсюда!

И Паво всталъ и ушелъ.

Время приближалось къ полуночи. Одинъ игрокъ за другимъ поднимались съ мѣста и уходили. Только румынъ и однорукій военный все еще стойко выдерживали на своихъ мѣстахъ. Сѣдобородый воинъ игралъ очень осторожно, ставилъ маленькія ставки, жадно игралъ на гроши и выигрывалъ. Ему везло, но онъ не становился дерзкимъ и смѣлымъ отъ этой удачи.

Господинъ изъ Зинвара игралъ совсѣмъ другой манерой. Малѣйшая благосклонность фортуны дѣлала его глупо самонадѣяннымъ. У него оставалось всего-навсего какая-нибудь тысяча, когда Паво ушелъ. Въ двѣ слѣдующія ставки онъ выигралъ шестьсотъ, которые сейчасъ же сразу поставилъ и проигралъ. Собственно говоря, становилось даже жалко его, и дѣйствительно, всѣ симпатіи присутствующихъ были на его сторонѣ.

Принцъ, который вернулся въ залу въ качествѣ зрителя, подалъ собственноручно стаканъ вина господину изъ Зинвара.

— Васъ преслѣдуетъ несчастье, — сказалъ онъ ему, — прекратите на сегодня вашу игру.

Принцъ нарушилъ одно изъ правилъ игорнаго дома, произнеся громкимъ голосомъ этотъ совѣтъ. Господинъ изъ Зинвара ничего не отвѣтилъ, онъ только безсознательно взглянулъ на него и молча выпилъ вино.

Внезапно колесо фортуны повернулось въ его сторону, и онъ выигралъ три раза подъ рядъ.

— Вотъ видите, какъ слѣдуетъ играть, — обратился онъ весело и любезно къ старому воину.

Тотъ ничего не слышалъ, весь поглощенный своей игрой на жалкіе гроши. Румынъ внимательно слѣдилъ за возрастающей нервностью господина изъ Зинвара, обмѣнялся взглядомъ съ крупье, забралъ свой выигрышъ и прекратилъ игру.

Господинъ изъ Зинвара теперь чистъ, какъ ободранная липка. Онъ только что поставилъ все, что у него оставалось — нѣсколько сотенъ — на черное и проигралъ. Онъ растерянно оглядывается вокругъ. Онъ очень блѣденъ.

— Къ чорту съ чернымъ цвѣтомъ! — кричитъ онъ.

Затѣмъ онъ погружается въ раздумье. Крупье не спускаетъ съ него глазъ. Машинально выплачиваетъ онъ старому воину его ставку, не разбирая, выигралъ ли тотъ или проигралъ. Господинъ изъ Зинвара продолжаетъ сидѣть неподвижно, — онъ, повидимому, что-то обдумываетъ. Отчего онъ не уходитъ? Онъ медленно стаскиваетъ съ пальца одно кольцо за другимъ и протягиваетъ ихъ крупье. Тотъ окидываетъ ихъ взглядомъ знатока, спокойно опускаетъ въ желѣзный ящикъ и передаетъ господину изъ Зинвара три свертка съ золотомъ — три тысячи. Никто не произноситъ ни слова. Онъ держитъ съ минуту тяжелые свертки въ рукѣ, вздрагивая всѣмъ тѣломъ. Внезапнымъ движеніемъ приподнимается онъ со стула и ставитъ всѣ три свертка на черное. Золотыя монеты глухо звенятъ въ ихъ бумажныхъ оболочкахъ. Колесо вертится, оно вертится легко и беззвучно, шарикъ дотрогивается то до одного номера, то до другого, — наконецъ, колесо останавливается.