Мадлен Жанлис - Линдана и Вальмир

Однажды Линдана пріѣхала къ Морфизѣ ввечеру и нашла у нее Жеркура вмѣстѣ съ тремя или четырмя мущинами. Говорили съ живостію и спорили. Морфиза, но своему обыкновенію, утверждала съ великимъ жаромъ противное здравому смыслу. Въ такихъ случаяхъ другіе не опровергали ее, для того, что не 'слушали. Она повторяла, кричала, выходила изъ силъ, и въ заключеніе говорила, что ея. мнѣніе справедливо, ибо никто въ самомъ дѣлѣ не могъ опровергнуть его. -- «Ахъ, милая Линдана! какъ я вамъ рада!» сказала она, увидѣвъ ее: «здѣсь споръ и шумъ; никто не хочетъ слушать. Вы должны привести насъ въ разсудокъ. Жеркуръ въ нынѣшній вечеръ совершенно снялъ съ себя маску; онъ утверждаетъ величайшія странности, и».... Не знаю, что вамъ кажется страннымъ, отвѣчалъ Жеркуръ: говорили о древнихъ рыцаряхъ; я хвалю ихъ геройство, великодушіе, любовь и дружбу; думаю только, что нынѣ мы не можемъ подражать имъ, естьли снова не впадемъ въ варварство.... «Я увѣрена, что можемъ!» перервала Морфиза.... Надобно согласиться (продолжалъ Жеркуръ), что вѣрные рыцари безъ великаго труда хранили вѣрность свою. Они молчали или говорили только о войнѣ; не знали прелести ума, Искусствъ, талантовъ. Воскресите Амадиса въ Парижѣ; велите ему три мѣсяца заниматься спектаклями, балами; велите ему здѣсь ужинать... желайте ему нравиться... (это слово было сказано Линданѣ)... и наконецъ спросите у него, думаетъ ли онъ безпрестанно о богинѣ души своей?... Тутъ опять всѣ начали говорить, кромѣ Линданы и Жеркура, который всегда молчалъ во время споровъ, и думалъ о другомъ, естьли споръ не занималъ его. Удивленный безмолвіемъ Линданы, онъ взглянулъ на нее: она закраснѣлась, и потупила глаза въ землю. Жеркуръ всталъ, подошелъ къ ней, облокотился на каминъ, и сказалъ тихонько: «Не правда ли, что предки наши не имѣли идеи о той любезности и прелести разума, которая всего болѣе трогаетъ сердце?.... Вы не хотите говорить; не хотите согласиться со мною?».... Развѣ не довольно того, чтобы слушать васъ? съ живостію отвѣчала Линдана.... Для свѣтскихъ людей, которые умѣютъ замѣчать всѣ нѣжныя оттѣнки страстей и чувствъ, скрываемыхъ въ сердцѣ, одно слово открываетъ иногда душу. Краска, замѣшательство, выразительный взоръ, въ особенности не бываютъ вѣрными знаками; но вмѣстѣ, и съ такими словами, которыя легко можно растолковать въ пользу тайнаго желанія, составляютъ уже доказательство. И такъ Жеркуръ узналъ, что Линдана имѣетъ къ нему склонность, онъ былъ тронутъ, но скрылъ свою чувствительность. Мущины въ обхожденіи съ вѣтреными кокетками славятся такою проницательностію и не таятъ догадки своей, зная, что надобно пользоваться щастливою минутою; напротивъ того не хотятъ разумѣть первой нескромности добродѣтельныхъ женщинъ: онѣ могли бы испугаться и преодолѣть склонность; надобно имъ дать время запутаться въ сѣтяхъ. Эта хитрость есть похвала для женщины; тайный любовникъ боится ея гордости, размышленій, и надѣется на постоянство. Что въ разсужденіи одной есть оплошность, то въ разсужденіи другой есть тонкая хитрость.

Линдана, видя равнодушное спокойствіе Жеркура, сама вышла изъ замѣшательства. Тутъ Морфиза начала говоришь съ нимъ. Вижу, что вы дѣлаете, сказала она засмѣявшись: вамъ хочется обольстить Линдану. -- «Нимало,» отвѣчала Линдана: «онъ и не думаетъ объ этомъ!» Тутъ вошли другіе гости, и разговоръ сдѣлался общимъ.

За ужиномъ Жеркуръ не сѣлъ рядомъ съ Линданою, которая была не весела м задумчива. Послѣ ужина хозяйка вздумала ѣхать въ маскарадъ съ Жеркуромъ и Линданою. Морфизѣ было уже 54 года, но она все еще безъ памяти любила сего роду забавы, для того, что славилась такъ называемымъ маскараднымъ остроуміемъ, забывала свое природное добродушіе; всѣхъ критиковала, насмѣхалась, осыпала знакомыхъ и незнакомыхъ эпиграммами, чтобы поддерживать славу свою.

Когда всѣ гости уѣхали, хозяйка надѣла большую маску, Линдана капотъ, Жеркуръ черную домину, и во второмъ часу пріѣхали въ маскарадъ. Морфиза съ обыкновенною своею живостію говорила со всѣми масками; но скоро одна голубая домина обратила на себя все ея вниманіе -- Морфиза подала ей руку, оставила товарищтей, и скрылась въ толпѣ. Линдана устала, сѣла и спросила у Жеркура, любитъ ли онъ то, что называютъ маскараднымъ умомъ. «Я люблю умъ ежедневной, отвѣчалъ онъ, и не могу терпѣть того, которой противенъ скромности и тихости, столь любезнымъ въ женщинѣ. Не говорю уже объ этомъ странномъ пискѣ, несносномъ для меня въ маскарадныхъ разговорахъ; такой голосъ сдѣлалъ бы и самыя любезныя слова непріятности» -- И такъ вы никогда не влюблялись въ маскарадѣ? -- «Напротивъ, я разлюбилъ въ немъ многихъ женщинъ, которыхъ находилъ въ свѣтѣ милыми.» -- Я никогда уже съ вами не поѣду въ маскарадъ. -- -- Это слово, сказанное съ величайшимъ простосердечіемъ (naïveté) тронуло Жеркура, хотя онъ притворно засмѣялся и оказалъ: «Вотъ дѣйствіе маски! вы, обыкновенно не любя ни надъ кѣмъ смѣяться, вздумали шутить надо мною!» -- Это шутка? -- «Не знаю; мнѣ извѣстно единственно то, что живо чувствовать дѣйствіе любезности есть иногда нещастіе.» -- Ахъ! я увѣрена, что излишняя чувствительность не потревожитъ никогда вашего спокойствія! «Естьли вы такъ думаете, то не перемѣните никогда вашихъ мыслей.» -- По чему же? -- «По тому что я никогда не вздумаю увѣрять васъ въ противномъ.» -- Конечно; что вамъ нужды! -- «Что мнѣ нужды? требуете ли отъ меня совершенной искренности? Я могу молчать; но никогда не скажу вамъ неправды; никогда не дозволю себѣ притворства» -- Это правда; надобно согласиться, что вы не любите притворяться. -- «Слѣдственно вы мнѣ повѣрите?» -- Всегда. -- «Какая польза?» -- Развѣ совершенная довѣренность для васъ ни что? -- «Ваша довѣренность? нѣтъ, я не требую ее. Что вы мнѣ скажете новаго? развѣ чувства ваши мнѣ неизвѣстны?» -- И такъ я напрасно буду желать дружбы вашей? -- «Совершенно напрасно!» -- Я не ожидала такого отвѣта. -- «Естьли будете меня спрашивать, то услышите еще много неожидаемаго.» -- Вы не хотите быть другомъ моимъ? -- «По крайней мѣрѣ не могу сдѣлаться имъ скоро; мнѣ надобно много, много времени; и можетъ быть никогда бы не успѣлъ въ этомъ намѣреніи. Дозволите ли спросишь, отъ чего вы краснѣетесь?» -- Какъ! по чему вы это знаете? -- «Не уже ли думаете, что эта несносная маска можетъ скрыть отъ меня лицо ваше? Нѣтъ, я вижу его.»...