Теодор Драйзер - Гений

— Вот и не угадаешь, что мы делали! — защебетала Миртл, приходя ему на помощь.

— А что? — смущенно отозвался он.

— А ты отгадай. Ну, попробуй.

— Хоть разочек, — прибавила Стелла.

— Жарили кукурузу, — осмелился предположить Юджин, невольно улыбаясь.

— То, да не то.

Это говорила Миртл.

Ее подруга не сводила с Юджина широко раскрытых голубых глаз.

— Еще разок, — предложила она.

— Каштаны! — догадался он.

Она весело кивнула. «Какие волосы!» — подумал Юджин. Затем спросил:

— А где же они?

— Вот вам один, — ответила его новая знакомая и, смеясь, протянула ему на ладони каштан.

Под действием ее ласкового смеха к нему стал возвращаться дар речи.

— Жадина! — сказал он.

— Как не стыдно! — воскликнула она. — А я отдала ему свой последний каштан. Не давай ему ничего, Миртл.

— Беру свои слова обратно, — поправился он. — Я не знал.

— Ничего он не получит! — заявила Миртл. — На, Стелла, держи, а ему не давай! — И она высыпала последние каштаны Стелле на ладонь.

Юджин понял, что от него требовалось. Это был вызов — его приглашали отнять каштаны силой. Пожалуйста, он готов.

— Ну дай же! — Он протянул руку. — Так не честно.

Стелла покачала головой.

— Только один! — настаивал он.

Она все так же медленно и решительно покачала головой.

— Только один, — просил он, придвигаясь.

Золотистая головка не сдавалась. Но рука, державшая каштаны, была так близко к Юджину, что он мог схватить ее. Девушка хотела было убрать ее за спину и там переложить каштаны в другую руку, но он подскочил и крепко сжал ее запястье.

— Миртл! Выручай! — позвала она.

Миртл бросилась на помощь. Их было двое против одного. В самом разгаре борьбы Стелла увернулась от Юджина и встала. Ее волосы задели его по лицу. Он крепко держал ее маленькую ручку. На мгновение он заглянул ей в глаза. Что это было? Он не мог бы сказать. Но только он выпустил ее руку и подарил ей победу.

— Ну вот, — улыбнулась она. — А теперь я дам вам один каштан.

Он схватил каштан и засмеялся. Но гораздо больше ему хотелось схватить ее в объятия.

Незадолго до ужина вошел отец и подсел к ним, но немного погодя взял свежий номер чикагской газеты и ушел читать в столовую. А потом мать позвала всех ужинать, и Юджин сел рядом со Стеллой. Его занимало все, что она делала и говорила. Когда ее губы шевелились, он наблюдал за тем, как они шевелятся. Когда обнажались ее зубы, он думал о том, какие они красивые. Светлый завиток у нее на лбу манил его, словно золотой пальчик. Только сейчас он понял всю прелесть выражения «золотистые пряди волос».

После ужина он, Миртл и Стелла вернулись в гостиную. Отец продолжал читать в столовой, а мать принялась мыть посуду. Миртл вскоре ушла помогать ей, и Юджин остался со Стеллой вдвоем. Теперь, когда они были одни, Юджин не решался говорить. Что-то в ее красоте сковывало его.

— Ты любишь школу? — спросила она, помолчав. Ей казалось неудобным сидеть молча.

— Не очень, — ответил он. — Там нет ничего для меня интересного. Я думаю бросить учение и начать работать.

— А что ты собираешься делать?

— Еще не знаю, — может, стану художником.

Впервые он признавался в своем честолюбивом стремлении. Зачем, он и сам не знал.

Но Стелла пропустила это признание мимо ушей.

— Я боялась, что меня не примут в выпускной класс, — сказала она, — но меня приняли. Директор школы в Молине написал здешнему директору.

— Они в таких случаях ужасно придираются, — сочувственно отозвался он.

Она встала и принялась рассматривать книги на полке. Он не спеша последовал за ней.

— Ты любишь Диккенса? — спросила она.

— Очень, — сказал он серьезно.

— А мне он не нравится. Он слишком длинно пишет. Я больше люблю Вальтера Скотта.

— И я люблю Вальтера Скотта, — сказал он.

— Сейчас я тебе назову одну книгу, которая мне очень нравится.

Она замолчала, губы ее приоткрылись. Она силилась вспомнить, название книги и подняла руку, словно хотела поймать его в воздухе.

— «Русое божество»! — воскликнула она наконец.

— Да, прекрасная вещь, — одобрил он. — Помнишь, как собираются принести в жертву Авахи?

— Да, и мне это понравилось.

Она взяла с полки «Бен-Гура» и стала неторопливо перелистывать книгу.

— Это тоже замечательный роман.

— Да, чудесный!

Они умолкли. Стелла подошла к окну и остановилась под дешевыми тюлевыми занавесками. Ночь была лунная. Деревья, в два ряда окаймлявшие улицу, стояли голые; трава была бурая, мертвая. Сквозь тонкие ветви, сплетавшиеся в серебряную филигрань, они различали огни ламп в других домах, светившиеся через приспущенные шторы. Человек прошел мимо, — в полумраке мелькнула его черная тень.