Норман Дуглас - Южный ветер

— Прибыл какой-то странный тип, Герцогиня, — сообщил он. — Называет себя епископом страны Бим-Бам-Бом, но внешне — ни дать ни взять промотавшийся брачный агент. Такой тощий! Такой жёлтый! Лицо всё в морщинах. Вид человека, всю жизнь предававшегося пороку. Возможно, он помешанный. Во всяком случае, приглядывайте за вашим бумажником, мистер Денис. Он будет здесь с минуты на минуту.

— Всё правильно, — сказал молодой человек. — Епископ Бампопо. О нём писали в «Нью-Йорк Геральд». Приплыл на «Мозамбике». Там, правда, не говорилось, что он посетит остров. Интересно, что ему здесь понадобилось?

Дон Франческо пришёл в ужас.

— Нет, правда? — спросил он. — Епископ, и такой жёлтый?

И добавил:

— Он, должно быть, счёл меня грубияном.

— Грубияна из вас не получится, даже если вы постараетесь, — произнесла Герцогиня, игриво шлёпнув его веером.

Ей не терпелось первой познакомиться с новым львом местного общества. Но, боясь совершить faux pas, [3] промах (фр.) . она сказала:

— Ступайте, поговорите с ним, Денис. Выясните, он ли это — я хочу сказать, тот ли, о ком вы читали в газете. Потом вернётесь и всё мне расскажете.

— Боже милостивый, Герцогиня, даже не просите меня об этом! Не могу же я приставать к епископу. Тем более африканскому. И уж во всяком случае не к тому, на котором нет этого их фартука.

— Будьте мужчиной, Денис. Он не укусит такого красивого мальчика.

— Какие приятные комплименты отпускает вам леди, — заметил дон Франческо.

— Она их всегда отпускает, если ей от меня что-нибудь нужно, — рассмеялся молодой человек. — Я на острове недавно, но в характере Герцогини уже разобрался! Поговорите с ним сами, дон Франческо. Это наверняка тот самый. Оттуда все возвращаются жёлтыми. Некоторые даже зелёными.

Добродушный священник перехватил направлявшегося к гостинице мистера Херда и официально представил его Герцогине. Герцогиня повела себя по отношению к этому суровому мужчине с усталым лицом более чем снисходительно, — она повела себя благосклонно. Она задала ему множество вежливых вопросов и указала множество небезынтересных мест и лиц; да и дон Франческо, как обнаружил мистер Херд, непостижимым образом оправился от постигшей его на пароходе хандры.

— А живу я вон там, — сказала Герцогиня, указав на обширное, сурового вида строение, стены которого явно не знали побелки в течение многих лет. — В старом заброшенном монастыре, построенном Добрым Герцогом Альфредом. Я не ошиблась, Денис?

— Право же, ничего не могу вам сказать, Герцогиня. Никогда об этом джентльмене не слышал.

— Добрый Герцог был отъявленным негодяем, — сообщил дон Франческо.

— Ах, зачем вы так говорите! Вспомните, сколько хорошего он сделал для острова. Вспомните хоть о церковном фризе! У меня целые акры комнат, которые не обойдёшь и за несколько дней, — продолжала она, обращаясь к епископу. — Я там совсем одна! Совершенная отшельница. Вы, может быть, выкроите сегодня время, чтобы выпить со мной чашку чаю?

— Не такая уж вы и отшельница, — вставил Денис.

— Чай у Герцогини незабываемый, не чай, а почти откровение, — тоном знатока сказал дон Франческо. — Мне доводилось пробовать этот напиток в разных уголках света, однако нигде и никому не удавалось придать чаепитию подобного очарования. У неё настоящий талант. Вы будете потчевать нас чаем в раю, дорогая леди. Что касается завтрака, мистер Херд, то позвольте вам доверительным образом сообщить, что у моего друга мистера Кита, с которым вы рано или поздно познакомитесь, совершенно восхитительный повар. Блюда, которого он не способен приготовить, не стоит и пробовать.

— Какая прелесть, — ответил слегка смущённый епископ и добавил со смехом: — А где же у вас обедают?

— Я вообще не обедаю. Госпожа Стейнлин устраивала одно время милые вечерние приёмы, — задумчиво и с оттенком грусти в голосе продолжал священник, — превосходные были обеды! Но теперь она повелась с русскими, и те полностью монополизировали её дом. Вон он, видите, мистер Херд? Та белая вилла у моря, на краю мыса. Весьма романтичная дама. Потому она и приобрела дом, которого никто не стал бы покупать ни за какие деньги. Такое уютное место, такое уединённое — оно очаровало её. Горько же ей пришлось пожалеть о своём выборе. Жизнь на мысу имеет свои недостатки, и она скоро их обнаружила. Дорогая моя Герцогиня, никогда не селитесь на мысу! Ужасно неудобно, вы вечно у всех на виду. Весь остров знает, чем вы занимаетесь, кто вас навещает, когда и почему… Да, я с сожалением вспоминаю о тех обедах. Ныне я вынужден довольствоваться жалким домашним ужином. Доктор запретил мне обедать. Говорит, что я чересчур растолстел.