Евгений Носков - Южный ветер

Корректор Елена Зорина

Дизaйн обложки Ольга Третьякова

© Евгений Носков, 2022

ISBN 978-5-4490-3388-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Война. Везде война. Пахнет гнилью.

По улице разрушенного города бежит девочка. Бежит, не оглядываясь на все происходящее вокруг. Она одета в порванное, когда-то бывшее милым, платье, с некоторыми висячими рюшками, готовыми вот-вот оторваться. Она бежит, не оглядываясь на происходящее… Она бежит и плачет… Плачет от горя… Но тут в нее летит артиллерийский снаряд и…

Я проснулась.

Этот чуть-чуть непонятный сон мне снится уже третью ночь… может, он что-то значит? Может, мне надо рассмотреть его детали глубже? Или это простой, обычный ночной кошмар? Я не знаю… А где мой медальон?

Медальон – это подарок моей давней подруги, она мне его подарила тогда, когда я слегла с воспалением легких в больницу. Он выглядит как позолоченный патрон. Я его очень берегу и всегда с ним сплю.

Куда он делся?

Кто-то стучится в дверь.

Ладно. Сначала гости – потом медальон. Кто это? Смотрю на часы. Полпервого ночи. Кто такой отмороженный, чтобы в такую рань по гостям ходить?

Я чуток отворила дверь. Вижу темный силуэт мужчины с мощными плечами и ультрамодными блестящими черными очками.

– Кто вы? Что вам надо? – спросила я сонным тягучим голосом, показывая, что типа меня вырвали из сна.

В ответ молчание…

– Что вам надо? – переспросила я с осторожностью. В ответ молчание…

Я попробовала прикрыть дверь и почувствовала слабость. Меня прекратили держать ноги…

Это… СНОТВОРНЫЙ ГАЗ?!?!

В расплывающихся силуэтах людей я увидела женский неизвестный мне образ.

– А теперь отвезем нашу старую знакомую в штаб-квартиру.

– Проснись. Алло! Давай, соня, просыпайся! Надышалась, что ли, слишком? – расплывчато, еле-еле я разобрала слова, наверное, обращенные ко мне.

Я ничего не знаю. Я кирпичик. Я просто кирпичик, лежащий на полу. Отвяньте.

– Хм… Показатели говорят, что она спит, однако сканирование мозга сообщает, что она слышит и отражает происходящее… – продолжает голос. – Ладно. Буди ее.

Что? Зачем? Разве так можно?

– Она не спит. Попробуйте обновить показатели, – промямлил мужской голос.

– А как? Я тебе не такой уж и ученый в этом разбираться! – сказал женский голос.

– Сейчас, погоди. Отойди, сейчас сделаю, – сонно протянул третий, детский, голосок.

Короче, вы меня будить будете или нет?

– СМОТРИТЕ!!! ОНА ПОСЛАЛА МЫСЛЬ НАМ!!! Погоди, сейчас прочитаю… Короче, вы меня будить будете или нет? Она слышит? ЗДОРОВО!!! – заорал детский голос.

Он кто, парень или девчонка вообще? Пищалка…

– Верно подмечено, – сказал мужской голос. – Прекрати орать, а то тебе как яйца отдавили…

Звуки бега и ударов чего-то маленького обо что-то мягкое.

– Остуди пыл, пацан. Не до этого. Закончим с этим, и потом дубась заумного комментатора сколько хочешь, – сказал женский голос. – Буди ее.

Тут что-то мне ввели, и я, как ведром ледяной воды облитая, вскочила с кровати.

Никаких людей, никаких ведер с холодной водой.

Где это я?

Холодный сероватый пол, украшенный красными замкнутыми линиями, слегка отражает поверхность, как будто я стою на стекле в паре метров над полом. В дальнем углу стоит маленький аккуратный комод, а рядом с ним большой шкаф, расписанный под XIX век. Сзади меня стоит кровать с изящными деревянными ножками, а за нею маленький комод, на котором лежит письмо.

Открыв письмо, я прочитала:

«Уважаемая госпожа Гаока. Извините нас за столь резкий, грубый и поздний визит. Все ваши знакомые и друзья были проинформированы о том, что вас некоторое время не будет дома. Вы будете жить у нас несколько месяцев. Но не волнуйтесь, вы будете жить в более комфортабельной комнате, чем эта.

Как только вы проснетесь, наденьте платье, которое есть в шкафу для вас.

Снаружи вас ждет сопровождающий. В комнате нет камер. Так что за вами никто не будет подглядывать. Просим вас не задерживаться надолго…

Еще раз прошу прощения за случившееся.

С уважением, Друг».

Ну, за то, что вырубили, толком зла не держу (хотя бы выспалась нормально впервые за три дня), а насчет того, что меня переселили без предупреждений: почта, что ли, существует только для того, чтобы от тел избавляться или сухофрукты делать? Написать было не судьба?