Иоганн Гете - Собрание сочинений в десяти томах. Том седьмой. Годы учения Вильгельма Мейстера

Во всей этой истории Вильгельм не усмотрел ничего примечательного, но тут в комнату вбежала Миньона и стала его уверять, что захваченный мальчик не кто иной, как Фридрих; повздорив с шталмейстером, он покинул труппу и куда-то скрылся.

Вильгельм всегда симпатизировал мальчику и теперь поспешил во двор, где уже шли приготовления, ибо граф любил устраивать парад даже из таких случаев. Мальчика привели. Вильгельм вмешался и попросил подождать, потому что он мальчика знает и хочет дать о нем кое-какие сведения. Он не без труда настоял на своем и в конце концов получил разрешение поговорить с преступником с глазу на глаз. Тот клялся, что ничего не знает об избиении кого-то из актеров. Он бродил вокруг замка и прокрался ночью внутрь, чтобы попасть к Филине, разведав сперва, где помещается ее спальня, и непременно добрался бы туда, если бы его не схватили на полпути.

Блюдя честь труппы, Вильгельм не пожелал вдаваться в подробности, поспешил к шталмейстеру и попросил его, как лицо, близкое к данной особе и к дому, быть посредником в этом деле и вызволить мальчика.

Охотник до выдумок, шталмейстер сочинил с помощью Вильгельма целую историю, будто бы мальчик состоял в труппе, сбежал из нее, потом захотел воротиться и быть снова принятым. Поэтому он замыслил ночью повидать своих покровителей и попросить их заступничества. Вообще же, по общим отзывам, поведения он всегда был хорошего; тут вступились дамы, и мальчика отпустили.

Вильгельм взял его к себе, и он отныне стал третьим в том удивительном семействе, которое Вильгельм с некоторых пор считал своим собственным. Старик и Миньона приветливо приняли вновь обретенного, и все втроем обязались отныне усердно служить своему другу и защитнику и стараться ему угождать.

Филина умудрялась с каждым днем все более втираться в доверие к дамам. Когда они бывали одни, она обычно наводила разговор на мужчин, которые появлялись, исчезали, и Вильгельм был не последним, кому уделялось сугубое внимание. Сметливая девица поняла, какой глубокий след оставил он в сердце графини, и рассказывала о нем, что знала и чего не знала; однако остерегалась проболтаться о чем-нибудь таком, что могло быть истолковано не в его пользу, зато превозносила его великодушие, щедрость, особливо же благонравие в обращении с женским полом. На все задаваемые ей вопросы она отвечала осмотрительно, а когда все возрастающее увлечение своей прекрасной приятельницы заметила баронесса, это открытие и ей пришлось очень кстати. Ее собственные отношения со многими мужчинами, к примеру, последняя ее связь с Ярно, не остались тайной для графини, чистая душа которой не могла без порицания и кроткого упрека стерпеть такое легкомыслие.

Таким образом, и баронесса, как и Филина, из собственного интереса старалась сблизить Вильгельма с графиней, а Филина к тому же рассчитывала потрудиться и в свою пользу, вернув себе при сем случае утраченное расположение молодого человека.

Однажды, когда граф вместе со всей компанией ускакал на охоту и возвращения мужчин ожидали завтра утром, баронесса придумала шутку, вполне в ее вкусе, — она обожала переодевания и являлась, на удивление обществу, то поселянкой, то пажом, то юным героем. Таким образом, она создала себе ореол маленькой вездесущей феи, которая непременно оказывается там, где ее меньше всего ожидают. Она ликовала, если ей удавалось неузнанной некоторое время прислуживать гостям или присутствовать среди них и наконец разоблачить себя тоже с помощью шутки.

Под вечер она вызвала к себе в комнату Вильгельма, сама занялась каким-то делом и поручила Филине подготовить его.

Он пришел и был несколько озадачен, вместо знатных дам застав в комнате ветреную девицу. Она встретила его с особого рода непринужденной благовоспитанностью, в которой успела напрактиковаться, чем и его обязала к учтивости.

Сперва она подтрунивала над удачей, которая вообще сопутствует ему, да и сейчас, очевидно, привела его сюда. Затем ласково попеняла ему за обращение, коим он все время мучил ее, порицала и винила себя самое, сознаваясь, что заслуживает такого отношения с его стороны, как могла откровеннее описала свое состояние, называя его делом прошлым, а под конец заявила, что первая презирала бы себя, если бы не была способна перемениться и стать достойной его дружбы.

Вильгельм был озадачен этой тирадой. Слишком мало зная свет, он не успел убедиться, что самые легкомысленные люди, не могущие исправиться, частенько горячее всего обвиняют себя, охотно и чистосердечно признаются и каются в своих поступках, хотя ни в малейшей степени не способны сойти с того пути, куда увлекает их натура, чью власть они не в силах одолеть. Поэтому он не мог упорствовать в суровости к миловидной грешнице, вступил с ней в беседу и услышал от нее предложение сделать сюрприз красавице графине, устроив какой-то странный маскарад.