Уильям Моэм - Вилла на холме

— Когда я сказала, что не знаю его, — это была неправда.

— Должен заметить, что это вполне очевидно.

— Ради всего святого, не говорите так со мною, Роули. Я так ужасно несчастлива.

— Виноват, — отозвался он кротко. — Так все-таки кто же он?

— Скрипач. Помните, в ресторане он обходил гостей с тарелкой?

— То-то я и подумал, что лицо вроде бы знакомое. Он был в костюме неаполитанского рыбака, так ведь? Поэтому я его и не узнал. К тому же сейчас у него совсем другой вид. Как он сюда попал?

Мэри замялась.

— Я встретила его, когда возвращалась домой. Он стоял на террасе, ну, знаете, на полдороге к вилле, и заговорил со мною. У него был такой несчастный вид! Он был так одинок!

Роули опустил голову и разглядывал свои ботинки. Он был в каком-то замешательстве. Такое можно было ожидать от кого угодно, только не от Мэри. Он начал смутно догадываться, что произошло.

— Мэри, дорогая, вы же знаете, для вас я сделаю все, что только в моих силах. Я хочу вам помочь.

— Он был голоден. Я приготовила ему поесть.

Роули сдвинул брови.

— А потом, насытившись, он пошел и застрелился из вашего револьвера, так, что ли?

Мэри зарыдала.

— Вот вино. Выпейте немного. Реветь можно будет и потом.

Она затрясла головой.

— Нет-нет, со мною все в порядке. Я больше не реву. Сейчас я понимаю, что вела себя как сумасшедшая, но тогда все было по-иному. Думаю, я на какое-то время лишилась рассудка. Помните, что я говорила вам в машине, перед тем как мы простились?

Внезапно он понял, что она имела в виду.

— А я было решил, что все это глупые романтические бредни. Никогда не думал, что вы настолько безрассудны, чтобы совершать такие дурацкие поступки. Почему он застрелился?

— Не знаю. Действительно не знаю.

Роули на минуту задумался, потом стал собирать на поднос стоявшие на столе тарелки и бокалы.

— Что вы делаете? — спросила Мэри.

— Неужели вы думаете, что можно оставить все как есть, чтобы всем стало ясно, что вы ужинали здесь наедине с мужчиной? Где у вас кухня?

— Надо выйти через эту дверь и спуститься этажом ниже.

Он взял поднос и вышел. Когда он вернулся, молодая женщина сидела за столом, обхватив голову руками.

— Хорошо, что я туда спустился — вы оставили там свет. Не умеете вы заметать следы. Ваши слуги, пообедав, не вымыли за собой посуду. Я просто поставил ваши тарелки и бокалы рядом с их. Скорее всего, никто ничего не заметит. Теперь можно вызывать полицию.

Мэри чуть ли не взвизгнула:

— Роули!

— Прислушайтесь же наконец к голосу разума, моя дорогая. Я долго думал обо всем этом и предлагаю вот что: вам надо будет сказать, что вы спали, когда вас разбудил шум, поднятый проникшим в вашу комнату человеком, очевидно грабителем. Вы включили свет и схватили револьвер, лежавший на столике у кровати. Грабитель попытался выхватить его у вас, завязалась борьба, и револьвер вдруг выстрелил. Кто из вас дотронулся до курка, неважно. Можно сказать вот что: этот человек испугался, что на ваши крики сбегутся слуги, и решил, что у него нет иного выхода, кроме как застрелиться.

— Кто же поверит в подобную историю? Она совершенно неправдоподобна.

— Ну уж не менее правдоподобна, чем то, что было на самом деле. Если вы будете настаивать на своем, опровергнуть эту версию будет невозможно.

— Нина слышала выстрел. Она подошла к двери моей комнаты и спросила, в чем дело. Я сказала, что ничего не слышала. Если полиция будет ее допрашивать, она об этом расскажет. Как мне тогда все это объяснить? Ваша версия сразу будет опровергнута. Действительно, почему я заявила ей, что ничего не произошло, когда в моей комнате лежало мертвое тело? Нет, это не годится.

— Может быть, вы все-таки наберетесь духу и скажете мне правду?

— Она довольно неприглядная. И в то же время мне казалось, что я совершаю хороший поступок.

Мэри ничего больше не добавила, и Роули устремил на нее пристальный взгляд, инстинктивно понимая, в чем дело, но все еще не избавившись от сомнений. Она глубоко вздохнула:.

— А что, давайте позовем полицию и покончим с этим делом. Пусть оно завершится катастрофой. По-моему, я это заслужила. Теперь я не смогу больше смотреть людям в глаза. Потом все попадет в газеты. Потом узнает Эдгар. Да, все кончено. — Потом она сказала нечто, удивившее Роули: — В конце концов, этот же бедный мальчик не вор. Я причинила ему боль, и не следует мне теперь его порочить. Виновата во всем я одна; мне за это и отвечать.

Роули внимательно посмотрел на нее.